Метод потенциалов заключается в вычислении стоимости маршрутов. Транспортная задача. Математическая модель. Опорное решение транспортной задачи

Понятия «конституционное право» и «государственное право»

Конституционное право обычно рассматривается юридической наукой в трех аспектах: как отрасль права, существующая в любом государстве и являющаяся ведущей отраслью его правовой системы; как юридическая наука, изучающая одноименную отрасль права, составляющие ее нормы, формирующиеся на их основе конституционноправовые отношения и тенденции их развития; как учебная дисциплина, система знаний, основанная на достижениях науки и отрасли используемых для подготовки специалистов высшей квалификации в области юриспруденции.

Поскольку конституционное право является ведущей отраслью российского права, его нормы являются базовыми как для публичного, так и для частного права, и в этом смысле конституционное право является публичночастным(1).

В Российской Федерации, как и в некоторых зарубежных государствах, наряду с термином «конституционное право» используется другой -- «государственное право». В основном их содержание совпадает(2), хотя имеются различия, в основном по предмету и объему регулируемых отношений.

Так, например, исследователи, изучающие государственное право, акцентируют внимание в первую очередь на том, что государственноправовые нормы закрепляют основные принципы, которые определяют устройство государства и гражданского общества. В них выражаются прежде всего качественная характеристика государственной организации общества, такие ее начала, как форма правления, форма государственного устройства, принадлежность власти, субъекты государственной власти и способы ее реализации, общие основы функционирования всей системы политической организации общества1

Ученые, которые используют понятие «конституционное право», в первую очередь ориентируют предмет исследования на систему норм, регулирующих отношения, складывающиеся в процессе взаимодействия индивида, общества и государства, связанные с осуществлением публичной власти и призванные обеспечить легитимность этой власти, если она существует и действует в интересах человека, в рамках и на основе права. Таким образом, конституционное право в их представлении является системой правовых норм, обеспечивающих и гарантирующих реализацию и защиту основных прав и свобод человека, развитие демократических общественных институтов, построение и функционирование государства и его институтов2.

Другие авторы, наоборот, не склонны идеализировать доминирование прав и свобод человека в конституционном праве и считают, что положения ст. 2 Конституции Российской Федерации могут оставаться либо лозунгом3, либо попыткой узаконить двойной стандарт. В.И. Якунин считает, что «система двойных стандартов, во всяком случае, на уровне Конституции РФ, должна быть переосмыслена. Речь, естественно, не идет об отрицании принципа прав человека в качестве высшей ценности. Но данная идеологема, являющаяся универсальной для большинства стран мирового сообщества, должна быть дополнена и другими, связанными с национальной, исторически сформировавшейся, спецификой России.

Статья 2 Конституции предлагает неолиберальную трактовку высших государственных ценностей. В предлагаемом ценностном ряду «человек, его права и свободы», как отмечено выше, не нашлось места для самой России. Безусловным является то, что ее независимость должна быть также отнесена к базовым конституционным ценностям, причем приоритетным по отношению к прочим»1. Более того, в ст. 2 Конституции государство рассматривается как техническое или служебное средство для удобства граждан. В действительности же оно выступает как высшая неподконтрольная инстанция, а граждане -- как взаимозаменяемые винтики. Более того, бесконтрольные чиновники, заняв надправовую позицию, чувствуют себя не служащими, а командующими.

Применительно к России до революции 1917 г. ученые использовали понятие государственное право2, применяя термин конституционное право для иностранных государств, где благодаря ученым англосаксонской правовой семьи эта терминология получила широкое распространение, а государственный строй отличался разделением властей, прямым «народоправством» и народным представительством.

Большинство отечественных дореволюционных государствоведов считали, что предмет государственного права является однородным. Например, Н.М. Коркунов, И. Андреевский, А.Д. Градовский содержание предмета государственного права сводили к отношениям государственного властвования. Хотя А.С. Алексеев, например, считал, что предмет государственного права охватывает не только отношения властвования, но и правовое положение граждан3.

Термин государственное право использовался и советской школой, хотя мотивы были другие. Приоритет отдавался «всеохватывающему» государству, коллективу, классу, партии. Человек в этой системе рассматривался как «винтик», «зубчатое колесико», «приводной ремень» (по терминологии тех лет) в системе «всеохватывающего» общества, основанного на классовых ценностях. Кроме того, государственное право было значительно политизировано, советские конституции в большей мере имели ценность идеологического и политического документа, нежели юридического.

Возвращение к понятию конституционного права в России произошло в годы так называемой «перестройки» во второй половине 1980х и в начале 1990х гг., когда во главу угла были поставлены вопросы о правах человека и их защите, о демократизации общества, разделении властей, верховенстве закона, подчинении государства праву, о формах непосредственного волеизъявления народа.

Конечно, нельзя как отождествлять, так и разрывать проблемы конституционные и государственные, тем более их противопоставлять. Разрешить их возможно только в тесном взаимодействии и в органической взаимосвязи. В их сочетании в какойто степени реализуется конституционная идея, закрепленная в норме действующей Конституции России1: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью».

Тем не менее, спор отечественных ученых о содержании названных терминов длится несколько десятилетий (с 70х гг. прошлого века), но до сих пор по данному вопросу нет единого мнения. Сторонники понятия «конституционное право» приводили аргументы в его защиту. Смысл их состоит в том, что еще в советское время учебники по государственному праву соответствовали Конституции СССР, что термин «государственное право» не отражает специфики отрасли, потому что любая правовая норма, к какой бы отрасли права она ни относилась, устанавливается государством, и в этом смысле каждое нормативное предписание государственного органа может быть отнесено к государственному праву.

Сторонники сохранения наименования отрасли и науки «государственное право» настаивали на том, что дискуссия носит концептуальный характер, определяет содержание и объем предмета правового регулирования отрасли права, исторически сложившейся именно как государственное право и имеющей свои традиции в обществе. В то же время Н.А. Богданова полагает, что современная тенденция расширения предмета государственноправового регулирования за счет включения в него понятий, связанных с различными аспектами устройства и функционирования гражданского общества, направленных на его ограждение от вмешательства государства, является доводом в пользу наименования соответствующих науки и отрасли конституционным правом. При этом расширяются границы его регулирования и изучения. Они выходят за рамки традиционного предмета государственного права, смещая акценты в понимании роли государства в цепочке «государство -- общество -- человек». Исходным и важнейшим ориентиром признается человек, его права и свободы, а общество рассматривается как основное звено между человеком и государством.

Своеобразный компромиссный подход предлагает Е.И. Колюшин, считающий, что по своему содержанию понятия «конституционное право» и «государственное право» идентичны, поэтому наиболее удачным применительно к России представляется термин «конституционное (государственное) право». Тем самым подчеркивается преемственность развития и снимается напряжение, вызванное политическим противопоставлением этих понятий1.

В процессе дискуссии ни одной из сторон не удалось доказать свою правоту, поскольку речь фактически шла скорее о споре терминов, а не о содержании отрасли. К тому же аргументы в пользу того, что в России еще не сложился конституционный строй и нет реального приоритета прав и свобод человека, постепенно теряют свое значение в связи с очевидностью современной тенденции к соблюдению прав человека, к экономическим и социальнокультурным переменам в российском обществе, к компромиссу и сотрудничеству государственных органов различных уровней между собой и с системой местного самоуправления. Видимо, поэтому сегодня подавляющее большинство учебников носит название «Конституционное право России», что, по мнению И.А. Конюховой, свидетельствует о трансформации взглядов российской школы государствоведения и более прочном утверждении доктрины конституционализма2. Так же назвал учебник и С.А. Авакьян, подчеркнув при этом, что конституционное и государственное право исходит от государства, и предмет отрасли здесь тождественен. Пределы регулирования отраслью права общественных отношений зависят не от ее названия, а от характера этих отношений и объективной потребности только в установлении их правовых основ либо также и в детальном правовом оформлении3.

Конституционное право как отрасль права в зарубежных странах

Термины «конституционное право» и «государственное право»

Конституционное (государственное) право в правоведении рассматривается в трех аспектах: как отрасль права конкретных государств , как наука и как учебная дисциплина в системе юридического образования. Выбирая один из этих двух терминов, мы должны применять его ко всем трем аспектам, если хотим избежать терминологической путаницы.

Это наиболее общее определение, охватывающее самые существенные объекты регулирования. Естественно, что оно оставляет без внимания некоторые более частные предметы, как, например, государственные символы.

В литературе часто можно встретить более краткое определение, дававшееся обычно советскому государственному праву. Говорилось, что это отрасль права, которая регулирует общественные отношения, связанные с осуществлением государственной власти . Такое определение, в частности, встречается в работах С.С. Кравчука и его учеников. Думается, что это слишком широкий подход к определению, более уместный, пожалуй, для определения публичного права. Ведь административное право также регулирует общественные отношения, связанные с осуществлением государственной власти, да и не только оно.

Критики этого определения (В.Ф. Коток, И.Е. Фарбер и др.) также были не правы, когда считали упомянутые отношения властеотношениями (т. е. отношениями власти и подчинения) и указывали, что, например, нормы о правах и свободах не регулируют властеотношений. Действительно, нормы о правах и свободах властеотношений в указанном смысле не регулируют, но пределы государственной власти устанавливают, а следовательно, регулируют отношения, связанные с осуществлением государственной власти.

Кроме того, необходимо учитывать еще одно немаловажное обстоятельство (далее в § 1 гл. V мы на этом еще остановимся). Конституционное право очень многих государств, включая Россию, исходит из того, что государственная власть действует на центральном и иногда также на региональных уровнях управления , тогда как на местах властные функции принадлежат органам местного самоуправления (сочетаясь иногда с функциями местных государственных органов). Осуществляются такие функции и органами иных видов самоуправления, например профессионального, о чем также речь пойдет ниже в § 3 гл. V. Конституционное право призвано гарантировать человека и гражданина от злоупотреблений со стороны органов и должностных лиц не только государства, но также и самоуправления. Поэтому мы и говорим, что конституционное право регулирует отношения, связанные с осуществлением не только государственной, но и любой публичной власти.

Система конституционного права

В конституционном праве можно выявить, во-первых, общие принципы, которые декларируются конституциями: народный суверенитет (ч. 2 ст. 1 Конституции Греции), народное представительство (преамбула Конституции Японии), разделение властей (ст. 20 Основного закона для Федеративной Республики Германии 1949 г.), равноправие (ст. 1 Конституции Королевства Нидерландов 1983 г.), неотчуждаемые права (ст. 1 Основного закона для ФРГ) и т.п. Эти принципы не формулируют конкретных прав и обязанностей и не всегда обеспечены правовыми санкциями, однако имеют определяющее значение для многих конституционно-правовых норм. Во-вторых, это принципы, которые имеют четкую юридическую форму выражения и непосредственно применимы в государственной деятельности: независимость депутатов от избирателей (ст. 67 Конституции Республики Болгарии 1991 г.), судебная защита конституционных прав (ст. 53 Испанской конституции 1978 г.), неответственность главы государства (ст. 4 Конституции Великого Герцогства Люксембург 1868 г.) и т. п.

В странах, где в конституциях провозглашены социалистические идеи в качестве основы общественного развития, наряду с общепризнанными демократическими принципами (равноправие, народное представительство и др.) подчас конституционно провозглашаются такие новые общие принципы, которыми по существу отрицаются предыдущие: руководящая роль марксистско-ленинской партии, распределение по труду и т. п. (ст. 5 Конституции Кубы, часть вторая ст. 22 Социалистической конституции Корейской Народно-Демократической Республики 1972 г.). Они нередко представляют собой не что иное, как идеологические мифы, реализовать которые невозможно ни юридическими, ни политическими средствами. Например, распределять по труду вне рыночной системы хозяйства нельзя из-за отсутствия критерия, на основе которого можно было бы количественно сравнить разнородный труд (например, шахтера и врача). Принцип руководящей роли одной партии подрывает принципы народного суверенитета и народного представительства и вообще несовместим ни с каким принципом демократии.

Конституционно-правовые институты представляют собой определенную систему норм конституционного права, регулирующих однородные и взаимосвязанные общественные отношения и образующих относительно самостоятельную группу. К числу конституционно-правовых институтов относятся такие, как правовой статус человека и гражданина , основы общественного строя, форма правления , избирательное право (в объективном смысле), народное представительство, конституционный контроль (надзор) и др. Эти крупные институты, в свою очередь, состоят из более частных. Например, институт избирательного права включает такие более частные институты, как избирательное право (в субъективном смысле), избирательный процесс . Последний, в свою очередь, включает ряд стадий (назначение выборов , выдвижение кандидатов и др.), которые представляют собой еще более частные институты конституционного права. В то же время крупнейшие институты конституционного права могут рассматриваться как подотрасли конституционного права (например, парламентское право).

Конституционно-правовые нормы - это общеобязательные правила поведения, установленные или санкционированные государством в целях охраны и регулирования определенных общественных отношений, которые осуществляются через конкретные права и обязанности и обеспечиваются принудительной силой государства.

Конституционно-правовые нормы имеют внутреннюю структуру: гипотезу, диспозицию и санкцию. Например, в ст. 16 Конституции Франции они выражены в следующей форме: «Когда установления Республики, независимость Нации, целостность ее территории или выполнение ее международных обязательств оказываются под серьезной и непосредственной угрозой, а нормальное функционирование органов государственной власти , созданных в соответствии с Конституцией, нарушено [гипотеза]. Президент Республики принимает меры, которые диктуются обстоятельствами... [диспозиция и санкция]».

Подобное выражение всех структурных элементов нормы права в одной статье закона в конституционном праве встречается редко. В большинстве случаев конституционно-правовая норма полностью содержится в двух или более статьях закона, то есть имеет многостатейную форму выражения. Так, положение ст. 34 Конституции Франции «Законы принимаются Парламентом » приобретает характер целостного нормативного предписания только в совокупности со ст. 39, устанавливающей право законодательной инициативы, ст. 40-47, определяющими процедуру прохождения законопроекта, и ст. 10, предусматривающей право вето Президента Республики. Нередко санкции за нарушение нескольких норм конституционного права содержатся в какой-либо отдельной норме или даже вообще в нормах не конституционного, а уголовного или административного права .

Следует иметь в виду, что некоторые положения конституций не обеспечены санкциями вообще. Таково, например, положение ст. 27 Конституции Японии «Все имеют право на труд», ибо ни в Конституции, ни в других законах не определены ни условия осуществления этого права (отсутствует, как видим, и гипотеза), ни санкции за его нарушение. Подчас нормы конституционного права определяют обязанность государства добиваться определенных целей (нормы-цели), однако санкции здесь едва ли мыслимы. Так, ст. 47 Конституции Индии 1949 года* провозглашает: «Государство считает одной из своих первостепенных обязанностей поднять уровень питания и уровень жизни своего народа, а также улучшить состояние народного здравия...»; ст. 37 этой Конституции прямо установила, что подобные конституционные положения «не должны осуществляться в судебном порядке».

Нормам конституционного права присущи следующие особенности, которые отграничивают их от норм других отраслей права: указанные нормы регулируют наиболее широкие и существенные общественные отношения, оформляют правовые основы государства; многие из этих норм имеют весьма общий характер, они не являются предоставительно-обязывающими, то есть в них отсутствует связь между конкретными правами и обязанностями. Провозглашается, скажем, право отдельного субъекта, а обязанность корреспондируется государству в целом. Так, в ст. 6 Конституции Италии записано: «Республика соответствующими мерами охраняет языковые меньшинства».

Внешняя форма большинства норм выражается в статьях конституций и других источниках; многие нормы имеют двухэлементную и одноэлементную структуру: чаще всего в них отсутствует санкция, но нередко и гипотеза.

Мы отметили, что в конституциях и других актах конституционного права порой встречаются такие положения, которые определяют экономические, социальные и политические цели, задачи общества и государства. Это особенно относится к социалистическим и иным идеологизированным конституциям. «Корейская Народно-Демократическая Республика борется за полную победу социализма в северной части страны», - говорится, например, в ст. 5 Социалистической конституции КНДР 1972. Это так называемые нормы-цели, нормы-задачи или нормы-символы.

Система конституционного права каждого отдельного государства содержит большое число норм. Их можно классифицировать по следующим основаниям.

По функциональной направленности различаются нормы регулятивные и охранительные. Большая часть норм конституционного права относится к регулятивным. Они непосредственно направлены на регулирование общественных отношений. Охранительные нормы чаще всего представляют собой запреты («Право на ведение государством войны не признается», - гласит, например, ст. 9 Конституции Японии).

Субъекты конституционного права

В общественных отношениях, регулируемых нормами конституционного права, государству принадлежит особая роль. Оно выступает в качестве регулятора общественных отношений, прежде всего как носитель правотворческой власти . Как правило, само государство не становится стороной этих отношений. Оно предписывает, каким должно быть данное отношение между субъектами права, и обеспечивает исполнение прав и обязанностей, составляющих содержание указанного предписания. Иногда государство выступает в качестве участника определенного общественного отношения, то есть находится в тех же условиях, которые предусмотрены нормами конституционного права для других участников правоотношений (например, в отношениях федеративного государства с субъектами федерации). Оно действует либо через государственные органы , либо через референдум .

Органы государства как субъекты конституционного права наделены определенной компетенцией в соответствии с возложенными на них задачами (издание законов , контроль за деятельностью других органов, исполнение законов и т. д.). Они выступают в данных отношениях как носители властных полномочий либо как подчиненные субъекты, а иногда как равноправные участники договорных отношений.

Территориальные общности реализуют свои права либо через свои органы, либо непосредственно путем референдума.

Политические партии стали сравнительно недавно наделяться правосубъектностью (институционализироваться). В некоторых послевоенных конституциях определены основные положения их правового статуса, например: «Политические партии и группировки содействуют выражению мнений голосованием. Они создаются и осуществляют свою деятельность свободно. Они должны уважать принципы национального суверенитета и демократии» (ст. 4 Конституции Франции). В ряде стран (Германия, Болгария и др.) приняты законы о политических партиях, в других (например, в Мексике) статус партий во многом урегулирован в избирательных законах.

Таким образом, конституционное право устанавливает специфическое правовое состояние - правосубъектность участников определенных общественных отношений и тем самым активно воздействует на них.

Определенный вид общественных отношений представляют собой конституционно-правовые отношения. Это общественные отношения, урегулированные нормами конституционного права или возникшие на их основе, индивидуализированные общественные связи между субъектами конституционного права. Содержанием этих отношений является социальное поведение (деятельность) субъектов конституционного права, обеспечиваемое и направляемое государством путем определения их конкретных прав и обязанностей.

Специфика конституционно-правовых отношений состоит в том, что большинство из них не содержит поименной индивидуализации субъектов права, что индивидуализация связи между субъектами права выражается в определенной всеобщности прав и обязанностей, то есть субъектами данных отношений провозглашаются все субъекты конституционного права или вся определенная их группа.

«Все обязаны участвовать в государственных расходах ..,» - гласит ст. 53 Конституции Италии. В конституционно-правовых отношениях, которые возникают на основе данной нормы, общей обязанности граждан корреспондирует право компетентных органов требовать уплаты налогов . Общей обязанности в конституционно-правовом отношении всегда корреспондируют субъективные права .

Наличие общих правоотношений - одна из характерных особенностей всей совокупности общественных отношений, регулируемых конституционным правом.

Эта их специфика позволяет понять ведущую роль конституционного права в правовой системе государства. Они образуют ту социально-правовую основу, на которой складываются конкретные правовые отношения.

Конституционно-правовые отношения представляют собой специфическую форму многих политических отношений. Объектами конституционно-правовых отношений выступают социально-экономические и социально-политические ценности, основы личных свобод и благ, отношения собственности , национальные и расовые отношения, основные права и свободы человека и др.

Природа конституционно-правовых отношений раскрывается в содержании субъективных прав и юридических обязанностей. Субъективное право управомочивает субъект действовать в границах, определенных нормой конституционного права, по своему усмотрению, но в установленном направлении для удовлетворения своих интересов и в необходимых случаях требовать соответствующего поведения от других, включая государственные органы. Интересы органически слиты с субъективными правами. Субъективные юридические обязанности в конституционно-правовых отношениях властно предписывают субъекту права должное поведение. Между субъективными правами и юридическими обязанностями существует неразрывная связь.

Что касается государственных органов, организаций, должностных лиц, то в отношении одних и тех же объектов они нередко имеют как права, так и обязанности. Например, согласно ст. 73 части первой итальянской Конституции, «законы промульгируются Президентом Республики в течение месяца со дня их утверждения». Отсюда следует, что Президент обязан промульгировать закон не позднее указанного срока , но имеет право сделать это ранее. Поэтому применительно к таким субъектам конституционно-правовых отношений речь обычно идет не о правах и обязанностях, а о полномочиях, которые эти субъекты вправе и обязаны осуществлять. Разумеется, есть полномочия, представляющие собой только право или только обязанность. Примером может служить ст. 74 Конституции Италии, также регулирующая проблему промульгации законов:

«Президент Республики может до промульгации закона мотивированным посланием Палатам потребовать нового обсуждения.

Если Палаты вновь одобряют закон, он должен быть промульгирован».

Конституционно-правовые отношения образуют основу правового регулирования в сфере политико-государственного властвования в обществе. Именно на уровне правового регулирования конституционно-правовые нормы воплощаются в общественную практику, происходит формирование целенаправленности общественных отношений.

Конституционно-правовое регулирование завершается актами реализации права . На стадии реализации субъективных прав и юридических обязанностей происходит «перевод» предписаний конституционного права в фактическое, действительное поведение участников общественных отношений.

Важным компонентом конституционно-правового регулирования являются акты применения конституционного права. Под ними понимается властная деятельность органов государства, выражающаяся в издании в пределах их компетенции актов индивидуального значения (например, глава государства издает акт о предоставлении лицу гражданства). Применение права конкретизирует властные предписания отдельных норм конституционного права: властность конституционно-правовых норм дополняется властностью их применения органами государства. Эти акты носят императивный характер. Следует, однако, иметь в виду, что реализация конституционного права выражается не только в актах его применения, но и также в его соблюдении, исполнении, использовании, которые могут не иметь властного характера.

Механизм конституционно-правового регулирования действует в государстве в совокупности с другими элементами правового регулирования: правосознанием , правовой психологией, правовой культурой .

Источники конституционного права

Объективные причины (источники) возникновения и существования конституционного права коренятся в материальных условиях жизни общества . Правовой же наукой выработано понятие юридических .

Основными видами источников конституционного права являются нормативно-правовые акты , судебные прецеденты и правовые обычаи , а также международные и внутригосударственные договоры . Нормативно-правовые акты конституционного права обычно подразделяются на законы , нормативные акты исполнительной власти , нормативные акты органов конституционного контроля (надзора), парламентские регламенты, акты местного самоуправления .

Законы принимаются обычно законодательными собраниями, иногда другими высшими органами власти - монархами в абсолютных монархиях , узкими постоянно действующими коллегиальными органами в некоторых социалистических странах (например, Постоянным Комитетом Всекитайского Собрания Народных Представителей), народом на референдумах и т. д.

По степени важности и характеру регулируемых общественных отношений законы подразделяются на конституционные, органические и обычные.

Конституционные законы обладают высшей юридической силой. Среди них следует прежде всего выделить такие, которые именуются конституциями и провозглашают основные права и свободы человека и гражданина , регулируют основы общественного строя, форму государства , устанавливают принципы организации и деятельности государственных органов . В отдельных странах они регулируют не все отмеченные общественные отношения. Иногда их называют основными законами, однако в некоторых странах понятие основного закона не совпадает или не вполне совпадает с понятием конституции . Но к этому мы еще вернемся в следующей главе.

Конституционные законы как источники права имеют различное значение в разных странах. В Чехословакии, например, было принято, что конституционные законы дополняют Конституцию, которая и сама считалась одним из конституционных законов. Подчас конституционные законы содержат не нормы, а однократные распоряжения (например, об однократном изменении - продлении или сокращении - срока полномочий представительных органов, если в конституции такая возможность прямо не предусмотрена). В Италии конституционные законы издаются по отдельным указанным в Конституции наиболее важным вопросам и имеют более высокую юридическую силу, чем обычные законы, но меньшую, чем Конституция; это аналог рассматриваемых ниже органических законов. В Югославии принято издавать конституционные законы одновременно с принятием новой Конституции или группы поправок к ней; в конституционных законах содержатся переходные положения (в период действия Конституции Социалистической Федеративной Республики Югославии 1963 г. конституционными законами именовались высшие законы автономных краев).

Органические законы в ряде стран (обычно романской системы права) определяют статус органов государства и процедуры народного голосования на основе бланкетных статей конституций. Например, Конституция Франции предусматривает урегулирование органическими законами статуса таких государственных органов, как Конституционный совет (ст. 63), Высокий суд правосудия (ст. 67), Суд правосудия Республики (ст. 68-2), Экономический и социальный совет (ст. 71), Высший совет магистратуры (ст. 65), порядка выборов палат Парламента (ст. 25) и др. Наряду с отсылками к органическим законам во французской Конституции содержатся отсылки и к обычным законам (например, в ст. 72 по вопросу об организации местного самоуправления). В литературе иногда органическими называют все законы, к которым отсылает конституция, однако к Франции, как видим, это неприменимо. В Бразилии подобного рода законы именуются дополнительными (дополняют Конституцию).

Обычные законы в тех странах, где имеются также конституционные, органические и им подобные законы с повышенной юридической силой, регулируют менее важные общественные отношения, образующие предмет конституционного права.

Конституции, конституционные, органические и им подобные законы всегда в полном объеме являются источниками конституционного права, обычные же законы - либо в полном объеме, либо частично в зависимости от места, которое в них занимают конституционно-правовые нормы.

Ту же юридическую силу, что и законы, имеют в некоторых странах нормативные акты, издаваемые в порядке замещения парламентов (декреты-законы Государственного совета на Кубе, значительная часть указов Государственного совета во Вьетнаме, законодательные декреты и декреты-законы Правительства в Испании и т. п.). Они зачастую подлежат последующему утверждению парламентом и являются источниками конституционного права, если содержат соответствующие нормы.

К нормативно-правовым актам исполнительной власти относятся нормативные акты глав государств (указы, декреты, приказы и т.п.) и нормативные акты правительств, а иногда и ведомств (ордонансы, декреты, постановления и т.п.). Указанные акты служат источниками конституционного права лишь в той части, в какой содержат его нормы. Между ними существует определенная субординация: нормативные акты нижестоящих государственных органов не должны противоречить актам вышестоящих. Нормативные акты глав государств и правительств имеют наиболее широкую сферу действия.

К нормативно-правовым актам органов конституционного контроля (надзора) относятся решения Конституционного совета во Франции, конституционных.судов в Италии, Германии, Болгарии, Венгрии, конституционных трибуналов в Польше, Испании, верховных судов в США , Японии, Индии и т.п. Нормативно-правовой характер имеют такие решения этих органов, которые содержат конституционно-правовые нормы - о конституционности законов и других нормативных актов, о компетенции государственных органов, о толковании конституции и т.п. Во Франции, например, подобное значение имеют и некоторые решения Государственного совета - высшего органа административной юстиции. Фактически многие акты органов конституционного контроля (надзора) имеют ту же юридическую силу, что и конституционные нормы.

Регламенты палат парламентов как источники конституционного права содержат нормы, определяющие порядок деятельности палат и их внутренних структур. Иногда такое же значение имеют парламентские прецеденты - поведение в конкретных ситуациях, которое считается обязательным в случае повторения таких ситуаций. Конституционно-правовые нормы могут содержаться и в регламентах иных органов власти (правительств, конституционных судов и др.).

Значение конституционного права характеризуется и тем, что в нем выражаются институты демократии (равноправие, всеобщее избирательное право , многопартийность, профсоюзные права и т. д.). С помощью конституционного права демократия становится официальным, всеобщим принципом общества и государства. Разумеется, это относится к подлинно конституционному праву, но не всегда к государственному праву.

Основные тенденции в развитии конституционного права

Если окинуть мысленным взором всю мировую конституционную историю , начавшуюся в конце XVIII века, то нетрудно заметить несколько четко выявившихся тенденций, которые характеризуют развитие конституционно-правового регулирования общественных отношений. Эти тенденции относятся прежде всего к содержанию юридических конституций - основных законов , официально признаваемых таковыми, но также и к содержанию остальных источников конституционного права , конкретизирующих, развивающих и дополняющих конституции либо заменяющих их. Тенденции эти взаимосвязаны, в определенной мере взаимообусловлены (во всяком случае, порождены объективными условиями развития общества), но в то же время обладают достаточной степенью обособленности, что позволяет анализировать их по отдельности.

Чтобы выявить тенденции, надо обратиться к исходной точке развития, которой служат конституционные акты XVIII века, и провести сопоставление с современным периодом, с конституциями, принимаемыми в наши дни, пытаясь в то же время установить, когда возникли существенные различия между обеими точками развития.

Первое, что при этом бросается в глаза, - это тенденция социализации конституций и конституционного права вообще.

Конституции, принятые вскоре после Второй мировой войны и позднее в странах, вступивших или вернувшихся на путь демократического развития, уже уделяют значительное место регулированию социальных отношений в широком и узком смысле. Например, часть I Конституции Итальянской Республики содержит главы, посвященные соответственно гражданским отношениям (личные и политические права , свободы и гарантии), этико-социальным отношениям, экономическим отношениям (права, свободы и гарантии трудящихся, отношения собственности), политическим отношениям (политические права, свободы и гарантии). В широком смысле это всякие общественные отношения, а в узком смысле - отношения между социальными общностями (классами, демографическими группами и т. п.).

В связи с рассматриваемой тенденцией следует отметить, кроме того, институционализацию политических партий , а также в ряде случаев иных общественных объединений . В прошлом веке существование политических партий в конституциях никакого отражения обычно не находило. Теперь же определение их политической роли становится неотъемлемой частью любой демократической конституции, появляются специальные законы, регулирующие их статус. Устанавливаются конституционные гарантии деятельности профсоюзов , кооперативов, организаций предпринимателей и др., она получает новое законодательное регулирование на конституционной основе. Институционализация политических партий и иных общественных объединений имеет место и в социалистических странах, но в весьма своеобразной форме: «марксистско-ленинские партии рабочего класса» или «всего народа» получают конституционное «право» осуществлять в обществе и государстве «руководящую и направляющую» роль, а остальные общественные объединения предназначаются быть, по выражению В.И. Ленина, «приводными ремнями» от партии к массам.

Другая тенденция развития конституционного права - его демократизация. Эта тенденция вполне проявилась уже в XIX веке. Наиболее яркое свое выражение она получила в постепенном переходе от цензового избирательного права к всеобщему и равному, что завершилось уже в середине XX века. Разумеется, это результат политической, прежде всего классовой, борьбы, в ходе которой правящие силы осознавали необходимость демократических реформ, позволивших во многих случаях избежать гражданских войн. Но с другой стороны, социально-экономическое и культурное развитие общества (сокращение рабочего времени трудящихся, повышение образовательного уровня, рост заработной платы и т. п.) создало для этого необходимые социальные предпосылки.

Наряду с расширением каталога конституционно провозглашаемых прав и свобод человека и гражданина , совершенствованием их гарантий возникают и развиваются новые демократические институты. В качестве примера можно назвать административную и конституционную юстицию, омбудсманов (парламентских уполномоченных по гражданским правам), замену административной опеки над местным самоуправлением административным надзором и т.д.

Эра информатизации, в которую вступает общество в наиболее развитых странах, несет с собой новые возможности развития непосредственной демократии: компьютер в каждой семье , обусловливая все более высокий уровень образования и получение всей необходимой информации, откроет каждому человеку возможность более или менее компетентно участвовать в принятии все более важных государственных и иных управленческих решений, не покидая своего жилища.

Несколько особняком по отношению к рассмотренным тенденциям стоит тенденция интернационализации конституционного права. Она проявляется прежде всего в сближении национального конституционного права каждой демократической страны с международным публичным правом , вследствие чего между ними подчас пропадает четкая граница. Достижения конституционного права отдельных стран обобщаются на международном уровне и включаются в акты международного права - пакты, конвенции и т.п., которые обязывают государства-участники внести в свое национальное законодательство те или иные демократические конституционно-правовые институты (например, определенные права человека). Во многих конституциях ныне прямо записано, что общепризнанные принципы и нормы международного права составляют часть национального права (в том числе и конституционного), а в случае расхождений с нормами национального законодательства имеют перед ними приоритет. Так, согласно ст. 25 германского Основного закона «всеобщие правила международного права являются составной частью права Федерации. Они имеют преимущество перед законами и непосредственно порождают права и обязанности для жителей федеральной территории ».

Региональное политическое сближение государств и создание наднациональных органов, управомоченных на издание актов, которые непосредственно действуют на территориях соответствующих государств, как это, например, имеют место в Европейском союзе , создают уже сложность в определении юридической природы этих актов. Например, что представляет собой акт, регулирующий прямые выборы в Европейский парламент , - или конституционного права государств-участников? Скорее всего, и то и другое.

Существование отмеченных тенденций не означает, что конституционно-правовое развитие каждой страны осуществляется в точном соответствии с ними. В отдельных странах встречаются перерывы в их действии и даже попятное движение. Так, вряд ли можно утверждать, что действующая Конституция Франции демократичнее ее предшественницы, принятой в 1946 году; скорее, напротив. Однако обзор именно генеральной совокупности конституций стран мира позволяет сделать вывод о неодолимости указанных тенденций, ибо они обусловлены социальным прогрессом - таким имманентным развитием общественного строя, которое открывает человеку все большие и все лучшие возможности для самореализации.

Конституционное право как наука и учебная дисциплина

Предмет науки конституционного права

В период борьбы против феодализма идеологи демократии Г. Гроций, Б. Спиноза, Т. Гоббс, Ш. Монтескье, Д. Локк, Ж.-Ж. Руссо и другие выдвинули и обосновали важнейшие концепции конституционного права : конституционализм, народный суверенитет, народное представительство , разделение властей , естественные неотчуждаемые права человека . Эти теории служили идеологическим обоснованием ликвидации феодализма как общественного строя, основанного на деспотизме и произволе, способствовали достижению организационного единства антифеодальных политических сил. В период антифеодальных революций начали формироваться и конституционный строй , и оформляющее его конституционное право, придававшее юридическую форму выработанным теоретиками демократическим идеям. В дальнейшем ученые-юристы уделили большое внимание комментированию новых конституционно-правовых норм и институтов. Примером могут служить труды известного английского юриста У. Блэкстона, жившего в XVIII-XIX веках, издавшего «Комментарии к английским законам » в четырех томах. В этот период и зарождается фактически наука конституционного права.

В XIX веке появляются многочисленные труды правоведов-конституционалистов. У. Бэджгот, Т. Мэй, А. Дайси, Д. Милль в Великобритании, А. Эсмен, А. де Токвиль во Франции, У. Уиллоуби в США , В. Лабанд, Р. Гнейст в Германии в своих фундаментальных работах создали классические теории конституционного права, включая такие конституционно-правовые доктрины, как парламентаризм, правовое, социальное и демократическое государство .

На рубеже и в начале XX века серьезный вклад в развитие теории конституционного права внесли Л. Дюги, М. Ориу (Франция), В. Орландо (Италия), Д. Брайс, С. Лоу (Великобритания), Г. Еллинек (Германия). В их правовых взглядах наряду с идеями внеклассовой демократии, солидарности появляются суждения о необходимости ограничить роль парламентов , усилить участие правительств в законодательстве, идеи «сильной власти » и т.п.

Крупнейшими представителями современной западной науки конституционного права являются Ж. Бюрдо, М. Дюверже, М. Прело, Ж. Ведель, М. Лесаж во Франции, А. Дженнингс, X. Филлипс, Д. Маккинтош, Д. Маршалл, П. Бромхед в Великобритании, Р. Паунд, Э. Корвин, Г. Кельзен, К. Левенштейн, Л. Трайб в США, Т. Маунц, Г. Навяски, К. Хессе, К. фон Байме, К. Штерн в Германии. В их трудах разрабатываются доктрины, обусловленные современным этапом развития общества , в частности воздействием на общественную жизнь достижений научно-технического прогресса. Можно в этой связи назвать теории плюралистической демократии, правящей элиты, технократии и др.

Названными фамилиями, разумеется, не исчерпывается даже в указанных странах круг авторов , разрабатывающих проблемы конституционного права. Западная наука конституционного права характеризуется множественностью школ, подшкол, что обусловлено влиянием различных философских течений, а также национальными и историческими особенностями развития отдельных стран. Подчас наука конституционного права сращивается с политологией, что вполне естественно, если учесть, что предметом политологии являются политические отношения в обществе, которые, как отмечалось, представляют собой действительный или возможный предмет регулирования конституционным правом.

Что касается зарубежных социалистических стран, то установление в этих странах диктатуры коммунистических партий и тоталитарных политических режимов устранило всякую возможность легального развития подлинной конституционно-правовой науки. Для нее, как и для других наук об обществе, стали обязательными признаваемые в той или иной стране догмы марксизма-ленинизма (в Китае также идеи Мао Цзэдуна, в КНДР идеи чучхе - корейского варианта марксизма-ленинизма и т.п.). Лишь на базе этих догм допускалось развитие каких-то теоретических взглядов. Как и в нашей стране, о чем речь идет ниже, в этих странах применительно к данному периоду нельзя говорить о существовании науки конституционного права, ибо наука в таких условиях существовать не может. Речь может идти лишь о литературе, содержащей информацию, которая подчас представляет интерес для науки.

Только теперь, когда в большинстве этих стран одержали верх антитоталитарные революции, открылись и используются возможности для восстановления и развития подлинных наук об обществе, включая и науку конституционного права. В числе современных исследователей-конституционалистов в восточноевропейских странах (не претендуя, разумеется, на полноту перечня) можно назвать Войчеха Соколевича, Януша Тщиньского, Здзислава Яроша, Марту Крук, Адама Лопатку в Польше, Антала Адама, Андраша Брадьову, Марту Деже в Венгрии, Иржи Гроспича, Карела Свободу, Карела Климу в Чехии, Павле Николича, Ратко Марковича в Югославии.

Советская литература в области зарубежного конституционного (государственного) права

В дореволюционной России существовала плеяда ученых-конституционалистов, которые развивали данную науку даже в условиях самодержавия. В частности, они знакомили студентов с достижениями демократии на Западе и вместе с тем вносили свой вклад в развитие теоретических представлений о ней и соответствующих конституционно-правовых институтах. Это И.Е. Андриевский, Б.Н. Чичерин, А.Д. Градовский, В.И. Сергеевич, Н.М. Коркунов, М.М. Ковалевский, В.В. Ивановский, В.М. Гессен, Н.И. Лазаревский и др. Однако развитие русской науки конституционного права оказалось прервано большевистским переворотом 1917 года. Эмигрировавшие русские ученые продолжили свою исследовательскую и педагогическую деятельность за границей, где создали ряд значительных трудов, с частью которых мы получаем возможность знакомиться только теперь.

В нашей стране после 1917 года любая область обществоведения {впрочем, не только) обязана была опираться на труды «классиков марксизма-ленинизма». К. Маркс, Ф. Энгельс и их последователи, критически анализируя современный им капиталистический общественный строй, в том числе многие институты тогдашнего конституционного права , обосновывали необходимость установления диктатуры пролетариата, составлявшего в развитых по тому времени странах большинство общества и подвергавшегося зачастую суровой эксплуатации. Нельзя не отметить, что критика, как правило, была справедлива: демократические институты там, где они существовали (а существовали далеко не везде), характеризовались более или менее выраженной ограниченностью и использовались главным образом имущими классами и слоями общества. В то же время, правильно констатируя, что право не может быть выше экономических условий, в которых живет общество, основоположники и адепты марксизма в своей критике и политике не всегда в достаточной мере учитывали это обстоятельство, а обоснованные предупреждения оппонентов идеи диктатуры пролетариата либо игнорировали, либо высмеивали. К сожалению, спустя десятилетия эти предупреждения полностью оправдались.

После Октябрьской революции 1917 года в нашей стране появились работы, в которых на основе произведений К. Маркса, Ф. Энгельса, а особенно В.И. Ленина и затем И.В. Сталина «доказывались» историческая обреченность буржуазного строя и его права, неизбежность установления во всем мире социалистической советской власти . Причем на эти позиции оказались вынуждены перейти ряд дореволюционных ученых, которые не захотели или не смогли вовремя эмигрировать. Работы П.И. Стучки, Е.Б. Пашуканиса, Н.В. Крыленко, Д.И. Курского и других с революционных позиций диктатуры пролетариата (в понимании этих авторов) «разоблачали классовую сущность» буржуазного государства и права , утверждая, что общественный строй (и право), формировавшийся большевиками в нашей стране, - самый передовой и демократический. Впрочем, под самой передовой демократией понималась «пролетарская демократия», исключавшая, в частности, из политической жизни наиболее образованную часть общества.

В 20-х годах издаются первые работы советских авторов, специально посвященные конституционному праву зарубежных стран. Так, в 1925 году В.Н. Дурденевский выпустил книгу «Иностранное конституционное право». В 1927-1929 годах Г.С. Гурвич опубликовал три работы о политическом строе соответственно Великобритании, США и Франции, в которых на основе теории «марксизма-ленинизма» критиковались (точнее, охаивались) основные институты конституционного права западных демократий. Разоблачению антигуманной сущности механизма фашистских государств посвящены работы И.П. Трайнина, изданные в предвоенные и военные годы. Следует также отметить изданную в 1934 году обстоятельную монографию И.Д. Левина о национально-государственных проблемах в Европе после Первой мировой войны .

Характеризуя межвоенный период, нельзя не упомянуть издание в русском переводе конституций зарубежных стран, что давало возможность приобщиться к нормативным первоисточникам широкому кругу исследователей. Ряд сборников конституций, включая конституции стран Востока, были изданы еще в 20-е годы, а в 1935- 1937 годах осуществлено фундаментальное 4-томное издание «Конституции буржуазных стран», охватившее практически все существовавшие тогда государства зарубежного мира.

Однако в условиях диктатуры Сталина, насаждавшей, в частности, безудержную ксенофобию, вести научную разработку проблем зарубежного конституционного права (равно, впрочем, как и отечественного государственного права) было просто опасно для их авторов. Поэтому публикации по вопросам конституционного права демократических стран представляли собой лишь ругань. Сколько-нибудь серьезный, хотя бы и критический, анализ не имел бы шансов увидеть свет и был бы чреват обвинением автора по меньшей мере в «буржуазном объективизме», если не в «космополитизме» и «преклонении перед иностранщиной», а это могло повлечь прямые репрессии вплоть до физического уничтожения. Значительная часть зарубежной научной литературы была упрятана в так называемые спецхраны (фонды специального хранения) библиотек и выдавалась строго ограниченному кругу читателей; эта ситуация лишь несколько либерализировалась позднее, но в основном сохранилась до второй половины 80-х годов.

К тому же один из результатов «культурной революции», осуществленной большевиками, заключался в том, что и до настоящего времени подавляющая часть специалистов высшей квалификации не владеет иностранными языками и не может читать даже доступную иностранную литературу по специальности. В переводе на русский язык книги зарубежных авторов по конституционному праву появлялись весьма редко, и среди них большинство принадлежало перу исследователей-марксистов ленинского толка (до середины 50-х годов - сталинского). Для узкого круга партийных функционеров и идеологов издавались переводы наиболее значительных произведений зарубежных авторов, однако сколько-нибудь широким кругам даже специалистов они были недоступны.

Что касается возникших после второй мировой войны так называемых стран народной демократии, то с 1949 года их государственное право стало предметом особого направления в советской специальной литературе. Начало ему положил проф. Н.П. Фарберов, издавший в этом году учебник «Государственное право стран народной демократии». Опыт этих стран трактовался как закономерное повторение в основных чертах советского опыта. Он обобщенно (и упрощенно) характеризовался термином «народная демократия», которая считалась второй (наряду с советской) формой «диктатуры пролетариата». Следует, однако, отметить, что указанный учебник, а также изданные на рубеже 50-х годов другие работы об этих странах (Д.Л. Златопольского, В.Ф. Котока, В.Е. Чиркина и др.) содержали позитивно-правовую информацию, дававшую возможность судить о процессах и тенденциях развития государственного права указанной группы стран. В этот же период осуществлено издание в русском переводе конституций и другого законодательства «народно-демократических» государств. В юридических вузах и на юридических факультетах началось преподавание особой учебной дисциплины - государственного права стран народной демократии отдельно от государственного права «буржуазных» стран.

В период послесталинской «оттепели» в советской литературе наметился определенный поворот в сторону более объективного анализа и изложения конституционно-правовой информации, относившейся к зарубежным странам. Разумеется, в полной мере сохранялись «классовый подход» и обусловленная им критика «буржуазных» институтов, однако некоторые их черты стали отмечаться как положительные, объяснявшиеся результатами борьбы «прогрессивных сил, прежде всего рабочего класса и идущих в его авангарде коммунистических партий».

Такова же в основном была тенденция в государственно-правовой литературе «зарубежных социалистических стран» (эта формула в 60-е годы вытеснила маловразумительный и тавтологичный термин «страны народной демократии»), а также в коммунистической и близкой к ней литературе в «буржуазных» странах.

Кроме того, в это время особенно усилилась сопряженность характера публикаций, освещающих проблематику той или иной зарубежной страны, включая и ее конституционное (государственное) право, с политикой КПСС и Советского государства в отношении данной страны. Хорошие отношения СССР с конкретной «империалистической» страной исключали или существенно снижали остроту «классовой» критики в адрес ее конституционно-правовых институтов и наоборот.

Распад колониальной системы в начале 60-х годов привел к появлению в советской литературе по конституционному праву зарубежных стран нового направления, характеризуемого как государственное право стран, освободившихся от колониальной зависимости (позднее - государственное право развивающихся стран). У истоков этого направления стояли Ю.А. Юдин, В.Е. Чиркин, Л.М. Энтин.

Во второй половине 50-х - первой половине 60-х годов был издан целый ряд сборников, содержавших русские переводы конституций практически всех государств зарубежного мира, в том числе только что освободившихся от колониальной зависимости. Это был поистине бесценный материал для исследователей, однако востребован он оказался в сравнительно небольшой мере. То же можно сказать об изданных в 70-х-80-х годах сборниках переводов законодательства ряда зарубежных стран.

Надо признать, что число работ, публиковавшихся начиная с 60-х годов и до самого последнего времени по вопросам конституционного права так называемых буржуазных и развивающихся стран, очень невелико. Среди них следует в первую очередь отметить серию монографий «Современное империалистическое государство», подготовленную коллективом авторов под руководством проф. В.А. Туманова в 60-е-70-е годы. Под его же руководством в 1987 году издан двухтомник «Современное буржуазное государственное право. Критические очерки», само название которого свидетельствует, что первые годы перестройки не привели еще к осознанию нашими научными работниками односторонности и ошибочности «марксистско-ленинского» (в частности, в его советском варианте) понимания современных проблем государственности.

Многие советские авторы специализировались на изучении конституционного права отдельных «буржуазных» стран, и результатом их исследований явился ряд монографий, брошюр и статей. Так, по конституционному праву США издали крупные работы А.А. Мишин, В.А. Власихин, В.А. Савельев, Франции - М.А. Крутоголов, В.П. Серебреников, Германии - Н.А. Сидоров, Ю.П. Урьяс, Великобритании - Н.С. Крылова. Этот перечень, разумеется, не исчерпывающий.

Отдельные институты конституционного права развитых стран в сравнительном плане исследованы в работах Б.С. Крылова, В.В. Маклакова и др.

То же можно сказать и о серии монографий по конституционному праву развивающихся стран, подготовленной коллективом авторов под руководством проф. В.Е. Чиркина и изданной на рубеже 90-х годов. В отношении этих стран в нашей литературе господствовала концепция, делившая их на две группы - «социалистической ориентации» (ранее - «некапиталистического пути развития») и «капиталистической ориентации». Первая группа всячески восхвалялась, несмотря на то что охватывала подчас страны с совершенно одиозными режимами; в отношении второй преобладал в целом доброжелательный подход с учетом их «антиимпериалистической» позиции на международной арене, однако все же более сдержанный, с элементами критики государственно-правовых институтов. И здесь первые годы перестройки существенных изменений в позиции советских авторов не повлекли, пока в 1990 году так называемая социалистическая ориентация не оказалась отброшенной, ибо выяснилось, что ориентироваться не на что.

Все же, несмотря на ошибочность концепции и тенденциозный подход, работы о конституционном праве указанных двух групп стран содержат интересный, весьма значительный по своему объему позитивно-правовой и фактический материал и с этой точки зрения весьма полезны для любого исследователя указанных проблем. Надо сказать, что и содержавшаяся в этих работах критика конституционно-правовой практики демократических стран (не говоря уже о странах с авторитарными и тоталитарными режимами) была нередко не лишена оснований. Другое дело, что положительные стороны замалчивались, и оценки оказывались односторонне-тенденциозными.

То же можно сказать и о литературе по государственному праву зарубежных социалистических стран, к исследованию которого во второй половине 50-х - в начале 60-х годов подключились А.Х. Махненко, И.П. Ильинский, Б.Н. Топорнин, Б.А. Страшун, позднее Н.А. Михалева, Е.И. Колюшин, М.И. Кукушкин и др. Государственное право данной группы стран со второй половины 50-х годов стало все более дифференцироваться. Советская литература анализировала этот процесс, определяя его как выражение многообразия проявлений общих закономерностей, характерных для государственного права «социалистического типа».

В 60-е годы и позднее развивалось международное сотрудничество советских специалистов со специалистами других социалистических стран, в результате чего возрастало число совместных произведений, большинство из которых составляли механически соединенные сборники работ авторов из разных стран. Этот процесс увенчался начатым на рубеже 80-х годов выпуском серии совместных монографий «Социалистическое конституционное право» под руководством проф. Б.Н. Топорнина, который был прерван в результате краха «мировой социалистической системы» в 1989 году.

Более или менее выраженная апологетичность работ по социалистическому государственному праву может создать впечатление полной их научной бесполезности. Однако внимательный исследователь во многих из этих работ найдет материал, представляющий немалый интерес для изучения того, к чему ведет игнорирование естественных, закономерных путей общественного развития, в частности и в сфере государственной организации общества. В работах польских, венгерских, югославских, отчасти болгарских, а также и отдельных советских специалистов еще тогда, когда социализм казался нерушимой твердыней, обосновывались идеи развития конституционных институтов общедемократического характера (конституционной и административной юстиции, парламентского контроля , местного самоуправления и др.). Больше объективности можно видеть в ряде работ по «буржуазному» конституционному праву.

Современное состояние российской науки зарубежного конституционного права

Падение в России коммунистического режима в 1991 году привело к освобождению обществоведения от навязанных идеологических пут, и перед развитием данной области конституционно-правовой науки также открылись новые горизонты. Становление или, точнее, восстановление науки началось немедленно. Этому способствовало и то обстоятельство, что переход к созданию рыночной экономики и демократического политического строя потребовал уж не только от теоретиков, но и от практических политиков изучить зарубежный опыт, прежде всего опыт наиболее развитых государств , чтобы не изобретать велосипед, а использовать с учетом наших условий наработанные веками правовые конструкции. Правда, времени для серьезного изучения практически не оказалось, а к тому же многие политики, да нередко и профессора права проблему недооценили, решив, что их поверхностных представлений достаточно для создания новой конституционно-правовой базы политической жизни в нашей стране. К тому же далеко не все смогли быстро отрешиться от советских стереотипов, а отдельные «теоретики» держатся их доныне.

Во всяком случае, сегодня мы можем видеть, что российская наука конституционного права , в том числе конституционного права зарубежных стран, создается и развивается. И если в первом и даже втором изданиях Общей части настоящего учебника мы сетовали на отсутствие новой литературы, то сейчас можем с удовлетворением констатировать, что объем издаваемых трудов скоро превысит все, что было издано по данной проблематике за 75 лет так называемой советской власти .

Правда, количество не всегда положительно сказывается на качестве издаваемых книг. Коммерциализация редакционно-издательского и печатного дела, благодаря которой наряду с отпадением всякого рода цензуры стал возможен резкий рост выпуска книг, оставила крайне узкие возможности выпуска монографической литературы. Лишь немногие издатели жертвуют на это часть своих прибылей . Меценатство же (по-нынешнему, спонсорство) пока что не получило сколько-нибудь значительного распространения среди нашего высшего и среднего класса. К сожалению, современные издания нередко выполнены кустарно, издательская культура зачастую не на высоте (многочисленные опечатки, пропуски и т.п.).

К великому сожалению, в последние годы безвременно ушли из жизни многие исследователи зарубежного конституционного права, научный потенциал которых далеко не был исчерпан и которым порой еще нет достойной замены. Это А.А. Мишин, М.А. Крутоголов, И.П. Ильинский, С.А. Егоров, А.Е. Козлов, Ф.М. Решетников, Ю.П. Урьяс. Жизнь, однако, продолжается, и, несмотря на явно недостаточную государственную оценку труда исследователей и преподавателей, новые поколения все же вступают в науку. Среди авторов новой литературы мы видим представителей всех живущих сегодня поколений научных работников и преподавателей права.

Из вышедшей в последние годы литературы по зарубежному конституционному праву значительное место занимают учебники и учебные пособия. Следует отметить, что в ряде из них отдельные проблемы рассматриваются на монографическом уровне, а некоторые такие издания просто представляют собой замаскированные монографии, как, например, «Публичное право» проф. Ю.А. Тихомирова.

Без ложной скромности мы можем отметить, что настоящий учебник был первым, который отказался от чисто идеологического характера данной области конституционно-правовой науки и обратился к действительно правовым проблемам. Он существенно облегчил преподавателям и студентам переход к новой концепции соответствующей учебной дисциплины. Ему предшествовали два учебных пособия в виде сборников статей, изданные нашей кафедрой уже в 1991 году. В связи с задержкой подготовки томов особенной части учебника в 1996 году кафедра издала в качестве учебного пособия сборник «Иностранное конституционное право» под редакцией проф. В. В. Маклакова.

За нашим учебником последовал учебник «Конституционное право» под редакцией проф. А.Е. Козлова (после его кончины учебник переиздается под редакцией проф. В.В. Лазарева). Этот учебник, воспринявший ряд наших наработок (нам это весьма лестно), содержит только общую часть, включает в большой мере российский материал и рассчитан на учебные заведения системы МВД.

Следует упомянуть также учебник (на обложке он назван почему-то учебным пособием) дальневосточного автора К. В. Арановского «Государственное право зарубежных стран». Это издание, содержащее только общую часть, в ущерб чисто правовой материи перегружено сведениями из смежных дисциплин - политологии, социологии, экономики.

В настоящее время в продаже имеется также довольно оригинальное учебное издание на русском языке - курс лекций «Конституционное (государственное) право зарубежных стран», подготовленный белорусским автором доц. М.Ф. Чудаковым. Это издание, содержащее также только общую часть, отличается неудобным крупным форматом, оригинальной версткой, имеющей, впрочем, определенные преимущества и наличием нередко интересных изобразительных и текстовых иллюстраций. Складывается впечатление, что автором также использованы с определенной корректировкой наработки настоящего учебника.

Совсем недавно вышел в свет долгое время готовившийся учебник «Конституционное право зарубежных стран» под редакцией члена-корреспондента РАН М.В. Баглая и профессоров Ю.И. Лейбо и Л.М. Энтина, написанный в основном коллективом авторов МГИМО. Этот однотомник содержит и общую, и особенную части, причем последняя включает 9 глав об основах конституционного права отдельных стран (США, Великобритании, Франции, ФРГ, Италии, Японии, Испании, КНР, Индии) и три главы, посвященные регионам: странам СНГ, странам Латинской Америки, арабским странам и Израилю.

Наконец, нельзя не сказать об учебнике проф. Н.А. Михалевой «Конституционное право зарубежных стран СНГ», включающем только общую часть. Это первая в нашей литературе серьезная попытка обобщить опыт конституционного строительства на зарубежном постсоветском пространстве.

Необходимо, однако, предостеречь студентов и других читателей от «учебных» изданий, которые иначе, как халтурными, не назовешь. Увидев, в частности, подзаголовок «в вопросах и ответах», лучше сэкономить деньги и оставить книгу на прилавке.

Появились в последние годы и другие монографические издания помимо уже упомянутых. Издательство «Юридическая литература» выпустило несколько небольших сравнительно-правовых исследований, посвященных проблемам федерализма, разделения властей , президентской власти и др. Профессор В. В. Маклаков опубликовал в ИНИОН РАН три сравнительно-правовых исследования институтов конституционного права стран - членов Европейского союза . Сравнительно-правовому исследованию конституционного контроля и конституционной юстиции посвящены труды профессоров Ж. И. Овсепян и С.В. Боботова. Отметить следует монографию проф. Ю.А. Юдина о правовом регулировании статуса политических партий , коллективную монографию Института государства и права РАН о судебных системах государств Запада и монографию проф. Л. В. Бойцовой об уголовной юстиции, а также монографию проф. В.В. Бойцовой об институте омбудсмана. Нельзя, наконец, не упомянуть, несмотря на ее преимущественно политологический характер, монографию А.Б. Зубова о парламентской демократии в странах Востока.

Продолжаются исследования конституционно-правовых институтов отдельных зарубежных государств. Об отдельных проблемах британского права издали свои книги И.Ю. Богдановская, В.А. Баранчиков, украинский автор В.Н. Шаповал (на русском языке), о проблемах конституционного права США - В.И. Лафитский, Н.Э. Шишкина, Китая - Л.М. Гудошников, К.А. Егоров, Франции - А.Д. Керимов. Интересные книги о праве и правовой культуре Нидерландов издали В. В. и Л.В. Бойцовы.

Обращает на себя внимание усиливающаяся тенденция к исследованиям, основанным на сравнении российского конституционного права с зарубежным. Речь при этом идет уже главным образом о сопоставлении институтов, а не об их противопоставлении, как раньше. В последнее время опубликовали такого рода работы А. И. Ковлер, Г.А. Гаджиев, Н.В. Витрук, Б.С. Эбзеев, Н.С. Бондарь, Г.А. Тосунян, М.С. Саликов и др.

Необходимо обратить внимание студентов и других читателей на полезные справочные издания, прежде всего энциклопедии и словари. Качество их, правда, неодинаково, но среди лучших следует отметить вышедшую в 1998 году «Малую энциклопедию конституционного права», написанную М.В. Баглаем и В.А. Тумановым.

Увеличивается и переводная литература. В 90-х годах опубликованы переводы американских авторов Л. Фридмэна, Дж. Уилсона, В. Острома, М.Э. Харрел и Б. Андерсена, французских - Ф. Ардана, Ф. Люшера. Произведения зарубежных авторов издаются на русском языке и в их странах; правда, носят они преимущественно информативно-описательный характер.

В связи с данной проблематикой необходимо упомянуть несколько работ, посвященных сравнительному методу в правоведении . Это труды Ю.А. Тихомирова, В.Е. Чиркина, а также вышедшая в Москве книга узбекского автора А.Х. Саидова.

Рамки настоящего обзора не позволяют упомянуть авторов и тематику довольно многочисленных статей в юридических и смежных журналах, число которых также существенно выросло по сравнению с советскими временами. Хотелось бы, однако, особо отметить чрезвычайно информативный журнал «Конституционное право. Восточноевропейское обозрение», издаваемый на английском и русском языках Центром конституционных исследований при Московском общественном научном фонде.

Последние годы характеризуются и тем, что возобновилось издание переводов конституций , а также некоторых иных зарубежных стран. Заслуживает одобрения инициатива журнала «Право и жизнь», начавшего с 1991 года публикацию переводов новых и неновых, но не публиковавшихся на русском языке конституций зарубежных стран; правда, в этих текстах много ошибок, возникших вследствие нарушения технологии. Наряду с российскими издательствами русские переводы конституций выпускает и армянское издательство «Мхитар Гош», однако культура его изданий чрезвычайно низка: нельзя узнать, кем и с какого языка осуществлены переводы, из какого источника взяты тексты, на какую дату они актуализированы. К сожалению, даже солидные российские издательства публикуют подчас переводы конституций не с оригинального, а с английского языка. Перевод с перевода чреват значительно большей опасностью смысловых ошибок.

Конституционное (государственное) право зарубежных стран как учебная дисциплина

Общая часть курса конституционного (государственного) права зарубежных стран, представленная в предлагаемой читателю книге, опирается на мировой опыт развития демократической государственности, и ознакомление с ним необходимо при изучении не только зарубежного, но и отечественного конституционного права . Учебник также принесет пользу студентам, изучающим общую теорию государства и вообще политическую теорию.

Настоящее, третье, издание доработано авторами и ответственным редактором, устаревший правовой материал исключен и заменен новейшим. К каждой главе дан список рекомендуемой литературы. В конце учебника приведен подробный алфавитно-предметный указатель.

Для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов и факультетов. Учебник может быть использован депутатами и работниками представительных, исполнительных и судебных органов

Среди ученых ведутся споры о названии рассматриваемой отрасли. Одни называют ее конституционным правом, другие – государственным. Третьи отождествляют эти понятия либо употребляют двойное название «конституционное (государственное) право».

Отождествление этих терминов приемлемо в странах, где выбор того или иного названия обусловлен национальной традицией словоупотребления без придания дополнительного различного смысла этим понятиям: так, в Германии, Швейцарии исторически сложилась традиция использовать термин «государственное право».

Ю.А. Дмитриев пишет: «Понятие «государственное право» употребляется в Германии наряду с термином «конституционное право». Отмечая сходство этих понятий, немецкие юристы проводят и различие между ними. В энциклопедиях, обобщающих… работы Т. Маунца, К. Деринга, Е. Штейна и других авторов, говорится, что «государственное право в самом узком смысле слова совпадает с конституционным, в самом широком – оно включает все, что относится к государству» (Brockhaus Enzyclopadia. B. 17. Wiesbaden, 1973. S. 810). В то же время подчеркивается, что «государственное право не идентично конституционному, так как последнее относится не только к государству, но и к общественной жизни в целом (собственность, семья, достоинство человека), хотя, с другой стороны, в конституционном праве содержатся основы государственного»; это – «право основных законов».

Интересной представляется трактовка соотношения конституционного и государственного права К. Хессе, западногерманского конституционалиста. Он полагает, что конституционное право регулирует принципы не только государственной, но и общественной жизни, поэтому в строгом смысле слова конституционное право – более широкое и всеобъемлющее понятие, чем государственное. С другой стороны конституционное право уже государственного, так как последнее включает в себя административное, процессуальное право и т.д.

В некоторых государствах выбор термина зависел от роли государства в жизни общества, политического режима, установления конституционного строя и т.д. (например, СССР). Хотя это не является абсолютным правилом, так как существуют недемократические государства, которые используют термин «конституционное право».

Среди российских ученых нет единого подхода к данному вопросу. Однако более распространенным названием рассматриваемой отрасли является «конституционное право». Н.А. Богданова пишет: «Раньше во взаимосвязи власти и права приоритетная роль признавалась за первой, и отрасль, а следовательно, и наука, соответственно закрепляющая и изучающая организацию власти, не могли называться иначе как «государственное право». Теперь, когда конституционное воплощение получила идея правового государства, означающая подчинение власти праву, верховенство конституции и закона, обеспечение свободы личности, наименование «конституционное право» более точно отражает предмет рассматриваемых отрасли и науки».

Ю.А. Тихомиров отмечает, что правовое государство меняет ориентация отрасли и науки, уводя от сугубо государствоведческой проблематики и в большей степени обращаясь к правам и свободам человека и гражданина, институтам гражданского общества. Все это свидетельствует о «повороте к конституционному праву».

Вот как излагает свою позицию по данному вопросу А.С. Автономов : «Начиная с рубежа 80-90-х гг. в России весьма широкое распространение получило критическое отношение к термину «государственное право» и стремление заменить его термином «конституционное право». Сторонники «смены имен» обосновывают свою позицию различными аргументами. В частности, считается, что само словосочетание «государственное право» подчеркивает главенствующую роль государства и более присуще тоталитарным политическим режимам. А «конституционное право», вроде бы, сразу же во главу угла ставит конституцию и конституционность как принцип жизнедеятельности общества и государства. Вряд ли с этим можно однозначно согласиться. Термин «государственное право» весьма распространен в современной Германии, в которой после второй мировой войны существует демократический режим. В России наука государственного права складывалась на рубеже XIX и XX вв. При этом многие русские юристы подчеркивали значение государственного права (как отрасли) для ограничения произвола каких бы то ни было государственных органов. Так, В.М. Гессен отмечал, что «до тех пор пока монарх может сказать о себе «государство – это я» – науке государственного права нет и не может быть места». В то же время на заре становления науки конституционного права в романоязычных странах ученые часто указывали на то, что в центре внимания данной науки находится государство. В частности, труд французского юриста Л. Дюги «Конституционное право» в подзаголовке содержит уточнение названия – «Общая теория государства». В демократической Швейцарии в работах, выходящих на французском языке, используется термин «конституционное право», а в работах, изданных на немецком языке, – «государственное право». В то же время в годы существования фашистских режимов в Испании и Португалии использовалось словосочетание «конституционное право», так же, как и после установления демократии. Поэтому представляется неоправданным говорить о том, что использование терминов «государственное» либо «конституционное» право имеет какое-либо особое значение, выявляя приверженность использующего термин к тоталитаризму или демократии.

Другим аргументом в пользу перехода от применения термина «государственное право» к термину «конституционное право» считается неудачность словосочетания «государственное право», неадекватно отражающего характер регулируемых данной отраслью права общественных отношений. То, что термин «государственное право», возможно, неудачен (с чем можно было бы согласиться), не может служить поводом для замены его иным неудачным термином. «Конституционное право» непосредственно привязано к слову «конституция»… Исторически конституция появилась намного позже государства, причем рассматриваемая отрасль права существовала и существует независимо от наличия конституции. В то же время конституции, имеющиеся в различных странах, весьма разнообразны, и споры по поводу того, что входит или, по крайней мере, должно входить в круг регулируемых конституцией вопросов, не утихает… Но если конституционное право любой страны ориентировать только на конкретную конституцию, то на чем можно строить науку и как сравнивать «конституционное право» разных стран? Разный круг регулируемых конституцией вопросов не позволит говорить об одной и той же отрасли в различных странах. А ведь отрасль права существует.

… Во Франции, в особенности в последнее время, широкое распространение получает точка зрения, согласно которой конституционное право представляет собой часть политического права, регулирующего отношения при осуществлении публичной (в том числе и государственной) власти и основы правового статуса человека.

Словосочетание «государственное право», хотя и не отражает в полной мере специфику регулируемых данной отраслью права отношений, все же подчеркивает довольно существенный элемент этих отношений, поскольку политика так или иначе связана с государством (а, как уже отмечалось, государственное право как отрасль регулирует политические отношения внутри какой-либо страны). Кроме того, традиция применения термина «государственное право» в отечественной юриспруденции насчитывает более ста лет. Стоит ли ломать традицию, чтобы заменить один не очень удачный термин другим неудачным (а может быть, даже более неудачным) термином?

Термин «конституционное право», впрочем, не был совершенно чужд отечественной юридической лексике… Так, в 60-е гг. в Саратове выходила научная литература, посвященная советскому конституционному праву, а в 70-е гг. в Ленинградском университете был издан учебник «Советское конституционное право». Но все же для отечественной юридической теории и практики вплоть до начала 90-х гг. характерным оставался термин «государственное право».

Вопрос «Конституционное» или «Государственное» был объектом научного спора как в досоветской государственно-правовой литературе, так и в советском государствоведении. Не решен он и сегодня. Данная проблема приобретает характер «вечной». А связано это с различными подходами к объему правового регулирования рассматриваемой отрасли права и с неодинаковой позицией по вопросу о значимости для характеристики отрасли и науки существующих сторон общественного и государственного строя; также в качестве аргумента приводят такой формальный довод как необходимость отражения в наименовании отрасли названия ее основного источника Макаров О.В. Соотношение права и государства // Государство и право, 1995. № 5. С. 13..

Существует три основных точки зрения (теории) на соотношение понятий «конституционное» и «государственное» право:

• 1) эти два понятия являются тождественными, употребляются как идентичные;
• 2) термин «конституционное право» шире понятия «государственное право», понятие же «государственное право» иногда считается неприемлемым;
• 3) понятие «государственное право» шире понятия «конституционное право».

Сторонники широкого видения предмета государственного права относят к нему не только устройство государства, но и государственное управление, значительно при этом расширяя область государственно-правового регулирования. Такая трактовка отрасли и науки была характерна для немецкой школы государственного права и получила широкое распространение в досоветской России. Следуя этой концепции учебники по русскому государственному праву наряду с разделом о государственном строе (устройстве) России, включали проблемы формы управления, государственного единства, прав подданных, основные начала государственного властвования, вопросы организации верховной власти (законодательной и правительственной), содержали главы о «подчиненном управлении» (функционировании, формах, элементах административной деятельности, организации центральной и местной администрации) и самоуправлении.

Приверженцы государственного права в советской правовой науке имели все основания отстаивать свою позицию ввиду сложившегося понимания всеохватывающей роли государства в обществе, принятого в науке широкого видения государственной власти, распространяющейся как на высший, так и местный уровень управления и скрепленной единством системы Советов, соединяющих законодательные и управленческие функции, нормотворчество и исполнительно-распорядительную деятельность. Кроме того, советская Конституция имела в большей мере ценность идеологического и политического документа, чем высшего правового акта, и не могла стать реально действующим, непосредственно применяемым источником права и тем более дать имя отрасли.

Примечателен анализ западных авторов: «Как правовое основное устройство общежития конституция не ограничивается устройством государственной жизни. Ее регулированием охватываются также основы устройства негосударственной жизни, что особенно очевидно в таких ее гарантиях, которые относятся к браку и семье, собственности, образованию и действиям социальных групп или свободе искусства и науки. Поэтому «конституционное» право, с одной стороны, имеет более широкое поле действия, чем «государственное» право, которое по смыслу слов и по существу обозначает только право государства; с другой стороны, конституционное право более ограниченно, поскольку государственное право может охватывать также право государства, которое нельзя отнести к основному устройству общежития. Эти понятия, следовательно, идентичны лишь отчасти» Хессе К. Основы конституционного права ФРГ / Пер. с нем. Е.А. Сидоровой. Под ред. и с вступ. ст. Н.А. Сидорова. М., 1981. С. 112..

Подобный взгляд можно встретить и у другого немецкого автора - профессора П. Бадуры, который пишет: «Под конституцией государства понимают собранные в одном конституционном законе («конституционной хартии») основополагающие правовые предписания относительно организации и осуществления государственной власти, государственных задач и основных прав. Включенные в конституционный закон правовые предписания образуют конституционное право, которое отличается от прочих норм правопорядка усложненной изменяемостью, связывает публичную власть во всех формах ее проявления и обладает приоритетом по отношению к другим правовым предписаниям, особенно законам» Бадура П. Систематическое расширение Основного закона Федеративной Республики Германии. М.: МГУ, 1996. С.6..

Современная тенденция российской науки, заключающаяся в расширении предмета государственно-правового регулирования за счет включения в него отношений, связанных с различными аспектами устройства и функционирования гражданского общества, направленных на ограждение его от вмешательства государства, является доводом в пользу наименования соответствующих науки и отрасли - Конституционным правом. При этом шире становится сфера его регулирования и изучения, которая выходит за рамки традиционного предмета государственного права, смещаются акцепты в понимании роли современного государства во взаимоотношениях «государство - общество - человек».

Представляются обоснованными суждения профессора Н.В. Витрука Витрук Н.В. Конституционная ответственность: вопросы теории и практики // Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран / Под ред. С.А. Авакъяна. М., 2001. С. 34., много лет работавшего судьей Конституционного Суда РФ, о том, что предмет и содержание конституционного права в нашей науке неоправданно расширены за счет государственного права, включающего парламентское право, административное (регулятивное) и судебное право, которые регулируют отношения, связанные с организацией и функционированием законодательной, исполнительной и судебной власти.

Особенностью конституционного права является широта регулирования общественных отношений. Оно охватывает все сферы жизнедеятельности общества: экономическую, социальную, политическую и духовную, в то время как остальные отрасли охватывают своим регулирующим действием лишь отдельные стороны социальных связей. Однако такая широта регулирования не исключает специфичности тех общественных отношений, которые составляют предмет конституционного права. Иногда их специфику видят в том, что данные отношения возникают и развиваются в связи с организацией государства в целом, охватывают все стороны его устройства. Соответственно считается, что государство составляет тот единый стержень, вокруг которого складывается целостный комплекс общественных отношений. Именно они подвергаются такому правовому регулированию, результатом которого является создание самостоятельной отрасли права. Те, кто придерживается такой позиции, называют данную отрасль «государственное право». Но подобное наименование не отражает полностью характера регулируемых общественных отношений, оно страдает узостью подхода к процессу регулирования, поскольку исключает из него гражданское общество и исходит из примата государства над личностью Ржевский В. А. Основы государства и права. Ростов-на-Дону, 2003. С.278..

Разумеется, государство как явление общественной жизни входит в сферу конституционного регулирования, поэтому наименование «государственное право» применимо и используется в литературе наряду с наименованием «конституционное право». Но в любом случае государство не может выступать приоритетной категорией, оно связано правом и должно быть рассмотрено с позиции организации общества и первичности статуса человека и гражданина. Это означает, что государство составляет особым образом организованное общество, которое состоит из людей. Следовательно, в основе отношений, которые складываются в сфере государственной организации общества, стоит человек, что и является одним из необходимых условий существования правового государства.

Именно человек со всеми присущими ему качествами и особенностями общественной деятельности, а также коллективы людей (нации, социальные группы, весь многонациональный народ и т.д.) и их объединения (общественные организации, партии, религиозные конфессии, а в конечном итоге - государство в целом) являются участниками тех отношений, которые кристаллизуются в виде особой отрасли. Такие отношения нацелены на осуществление фактической власти и суверенитета народа, а также на достижение свободы личности в процессе деятельности людей, их социальных групп и объединений во взаимоотношениях с государством. Подобного рода массовые и наиболее значимые для общества отношения получили названия конституционных отношений, поскольку в них воплощается фактическая конституция общества, выражающая его структуру и характер Впервые концепция конституционных отношений была рассмотрена в работе: Фарбер И.Е., Ржевский В.А. Вопросы теории советского конституционного права. Саратов, 1967. С. 16-25.. Между фактической и юридической конституциями существует необходимая связь, и суть этой связи в том, что фактическая конституция (соотношение общественных сил) отражается в конституционном праве и регулируется им, т.е. составляет предмет правового регулирования.

Итак, именно предметом регулирования определяется конституционный характер данной отрасли, которая является конституционным правом не столько по своему основному источнику - юридической конституции (это имеет значение как вторичный, дополнительный фактор), сколько по своему предмету, который составляют конституционные отношения (фактическая конституция).

Исходным и важнейшим ориентиром конституционного права признается человек, его права и свободы, а общество рассматривается как основное опосредующее звено между человеком и государством. Конституционное право складывается и укрепляется в государстве, для которого характерен широкий круг не только провозглашенных, но и гарантированных прав и свобод человека, реальное народное представительство и прямое осуществление народовластия, последовательное проведение принципа разделения властей. Развитие Конституционного права возможно лишь в Конституционном государстве, являющемся реальным воплощением государства правового.

Конституционное право является многоплановой отраслью, оно рассматривается наукой в трех аспектах: отрасль права , существующая в любом государстве и являющаяся частью национальной правовой системы; юридическая наука , изучающая одноименную отрасль права, составляющие её нормы и формирующиеся на их основе конституционно-правовые отношения; учебная дисциплина , основанная на достижениях науки и отрасли.

Российское право принято делить на публичное и частное. Как известно, под публичным правом понимается совокупность отраслей, регламентирующих отношения, связанные с обеспечением общего (публичного) интереса, в то время как частное право обеспечивает защиту частных, индивидуальных интересов физических и юридических лиц.

В Российской Федерации, как и в некоторых зарубежных странах, наряду с термином «конституционное право» используется другой ‒ «государственное право». В основном их содержание совпадает, хотя есть и различия, главным образом, по объёму регулируемых отношений.

Так, например, исследователи, изучающие государственное право, в первую очередь акцентируют внимание на том, что государственно-правовые нормы закрепляют основные принципы, которые определяют устройство государства и гражданского общества. В них выражается, прежде всего, качественная характеристика государственной организации общества, такие её начала как форма правления, форма государственного устройства, принадлежность власти, субъекты государственной власти и способы её реализации, общие основы функционирования всей системы политической организации общества.

Учёные, которые используют понятие «конституционное право», в первую очередь ориентируют предмет исследования на систему норм, регулирующих отношения, складывающихся в процессе взаимодействия индивида, общества и государства, связанные с осуществлением публичной власти и призванные обеспечить легитимность этой власти, если она существует и действует в интересах человека, в рамках и на основе права. Таким образом, конституционное право представляет собой систему правовых норм, обеспечивающих и гарантирующих реализацию и защиту основных прав и свобод человека, развитие демократических общественных институтов, построение и функционирование государства и его институтов.

Что касается России, то до революции 1917 года, учёные использовали понятие «государственное право», применяя термин «конституционное право» для иностранных государств. Отечественные дореволюционные государствоведы по вопросу о предмете государственного права высказывали, в основном, одну точку зрения, отличающуюся лишь в деталях. Например, к отношениям государственного властвования сводили содержание предмета государственного права Н. К. Коркунов,
И. Андреевский, А. Д. Градовский.

Термин «государственное право» был закреплён и советской школой. Возвращение к понятию конституционного права в России произошло в годы «перестройки» во второй половине 80-х годов и вначале 90-х, когда во главу угла был поставлен вопрос о правах человека и их защите, о демократизации общества, разделения властей, верховенстве закона, подчинению государства праву.

Конечно, нельзя как отождествлять, так и разрывать проблемы конституционные и государственные, тем более их противопоставлять. Решение их возможно только в тесном взаимодействии и в органической взаимосвязи. В их сочетании реализуется конституционная идея, закреплённая в норме действующей Конституции России, что «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью». Более того, признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина вменяется именно государству (статья 2 Конституции РФ).