Право на забвение плевако. Кто определяет недостоверность информации. А если поисковик выполнит требование, страницы с неприятной мне информацией не найдут

Не многие наши соотечественники знают о существовании закона «о праве на забвение», еще меньше – как им воспользоваться. В коллегии «Москва-Адвокат» рассказали, как использовать закон, чтобы защитить свои права.

Понятие закона «о праве на забвение»?

Закон «о праве на забвение» вступил в силу 1 января этого года. Речь идет не об отдельном законе, а об изменениях в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и Гражданский процессуальный кодекс РФ. Изменения касались защиты чести, достоинства и репутации граждан в Интернете.

Какие права предоставляет гражданам закон?

Закон предоставляет гражданам право удалять из поисковых систем, к примеру, Яндекс и Google, ссылки на информацию, которая вредит их чести, достоинству и репутации. Право на забвение имеют только физические лица, на юридические лица, государственные органы и организации закон не распространятся.

Ссылки на какую информацию можно удалить?

• недостоверна;
• неактуальна;
• нарушает законы РФ.

Информация должна относиться к лицу, которое просит ее удалить (за вас не может «хлопотать» кто-то другой, кроме как адвоката по доверенности), и наносить урон чести, достоинству и репутации лица. Не подлежат удалению согласно этому закону данные о совершении лицом преступления до истечения срока давности и судимости до момента ее погашения.

Как воспользоваться правом на забвение?

Нужно отправить заявление в поисковую систему. Обращаем ваше внимание, что к поисковым системам относятся Яндекс, Google, @mail.ru и т.п. Хостинг-центры, блоги, социальные сети не являются поисковыми системами, поэтому требовать от них удаления ссылок на информацию по этому закону нельзя.

Уведомить поисковую систему можно несколькими способами:

• заказным письмом по почте;
• заполнив заявление на сайте.

Реквизиты поисковых систем:

Яндекс: 119021, г. Москва, ул. Льва Толстого, 16, ссылка на сайт .

Google: 115035, г. Москва, ул. Балчуг, 7, ссылка на сайт .

@mail.ru: 125167, г. Москва, Ленинградский проспект, 39, стр. 79, ссылка на сайт .

Как составить заявление в поисковую систему?

Если вы планируете отправить заявление по почте, составьте его в свободной форме, через сайт поисковой системы – следуйте указаниям. В первом случае обязательно укажите в заявлении следующие реквизиты:

• ФИО, паспортные данные, телефон, e-mail;
• описание информации, которую вы хотите удалить;
• ссылки на страницы, где размещена информация;
• указание, что это за информация (недостоверная, неактуальная, незаконная), факты, которые подтверждают вашу позицию;
• согласие на обработку персональных данных.

Как должны поступить в поисковой системе?

В компании обязаны рассмотреть заявление в течение 10 рабочих дней. Если в поисковой системе возникнут дополнительные вопросы, сотрудники могут запросить ее, а вы обязаны предоставить данные в течение 10 рабочих дней. На рассмотрение дополнительных данных у поисковика, опять же, 10 рабочих дней. Если по факту вашего заявления будет принято положительное решение, ссылки удалят, нет – предоставят мотивированный отказ.

Что делать в случае отказа?

Заявитель имеет право оспорить отказ в суде. Иск подается в суд:

• по месту регистрации поисковой системы;
• по месту временной или постоянной регистрации гражданина.

Ответчиками в иске может быть одна или сразу несколько поисковых систем. Рассмотрение дела происходит в обычном, предусмотренном для гражданских дел, порядке.

Жаловаться на поисковые системы в другие органы бессмысленно. Они откажут в рассмотрении жалобы, поскольку у них нет подобных полномочий.

Правообладатель иллюстрации RIA Novosti Image caption За первые месяцы действия закона о праве на забвение российский поисковик "Яндекс" получил 3,6 тыс. обращений и не удовлетворил 73% из них

Узнавать принудительно "забытую" российскими поисковиками информацию можно, заходя на них через сетевые адреса других стран. Правда, в Европе, где тоже действует право на забвение, аналогичную лазейку почти закрыли.

Закон, по которому россияне могут потребовать у интернет-поисковиков удалять ссылки на "недостоверную, неактуальную и распространяемую с нарушением законодательства" информацию о себе, действует с 1 января 2016 года.

В российском воплощении так называемое право на забвение стало еще более абсурдным, чем в Европе. Артем Козлюк, руководитель правозащитного проекта "Роскомсвобода"

Претенденты на забвение обращаются к владельцам поисковых машин, и те обязаны рассмотреть обращение в течение десяти дней, в случае отказа – письменно мотивировать его.

В законе предусмотрены исключения: информацию об уголовных преступлениях и непогашенной судимости можно не удалять.

В случае отказа граждане вправе обратиться в суд, за неисполнение решения которого интернет-компании сулит штраф от 300 тыс. до 1 млн рублей.

Первые в очереди

Так и поступил Пригожин Е.В.: в мае 2016 года Куйбышевский районный суд Санкт-Петербурга прекратил производство по двум искам человека с таким именем к Mail.ru, но в базе суда зарегистрировано еще 15 исков Пригожина к "Яндексу" и один к Google.

Не исключено, что речь идет о бизнесмене Евгении Пригожине, которого называют другом и "поваром" Владимира Путина (с 1990-х годов он владеет несколькими ресторанами в Петербурге, также организовывал приемы в Кремле).

Близкие к Пригожину компании побеждают в большинстве тендеров на хозяйственное обслуживание российской армии, также его имя связывают с деятельностью так называемой "фабрики троллей" в Петербурге, которая занимается пропагандой в интернете под видом обычных пользователей.

Об аналогичных исках авторитетного подмосковного бизнесмена и мецената Сергея Михайлова неизвестно, но при запросах "Сергей Михайлов Михась", "Сергей Михайлов Михась Солнцево", "Сергей Михайлов Солнцево" "Яндекс" предупреждает, что часть результатов поиска скрыта в соответствии с федеральным законом. Видимо, в данном случае требование о забвении удовлетворено до суда.

К слову, прецедентная попытка удалить ссылки из "Яндекса", "Рамблера" и Google через суд не удалась: в апреле 2016 года Левобережный суд Липецка в не удовлетворил иски некоего Колупаева П.О.

Как вспомнить "забытое"

Есть критерии, по которым информацию можно признать нежелательной для распространения: это диффамация, семейная тайна, государственная тайна… Иван Павлов, руководитель правозащитной "Команды 29"

Право на забвение пока распространяется только на российские версии поисковиков. Если искать того же Сергея Михайлова с зарубежного IP, предупреждение на "Яндексе" не появляется, и перечень ссылок выглядит иначе. Но скоро и это может измениться.

Недавно Google пришлось обратиться в Высший суд Франции: власти страны потребовали удалить данные уже её глобального поиска. Компания считает, что подобные прецеденты могут привести к злоупотреблениям со стороны "менее открытых и недемократических" стран.

Руководитель правозащитной "Команды 29" Иван Павлов видит в ограничениях Google во Франции угрозу свободе распространения информации в России.

"Это продолжение тренда: Россия заимствует европейское законодательство, но применяет его по-своему, – говорит Павлов. – И право на забвение будет применяться, скорее, в политических целях, чтобы прикрыть "своих". Если практика европейского законодательства придет к тому, что информация из поисковиков будет удаляться глобально, а не только в стране заявителя, то эта практика перетечет и в российское законодательство. Это видно по тому, как быстро 264-й закон принимался (между первым и третьем чтениями июне 2015 года прошло две недели – прим. Би-би-си). Без проблем примут любые поправки, если заметят такую практику в Европе".

"В российском воплощении так называемое право на забвение стало еще более абсурдным, чем в Европе, – отмечает руководитель общественной организации "Роскомсвобода" Артём Козлюк. – Можно удалять из поисковой выдачи достоверную информацию, можно удалять вне зависимости от срока давности, и даже информацию о совершенных преступлениях, если срок давности истек".

Еще один способ искать "забытую" информацию - пользоваться альтернативными поисковиками, такими как DuckDuckGo. Подобных запросов в их адрес еще не поступало.

Информационная анархия

"Роскомсвобода" призывает операторов поисковых машин отклонять все запросы о забвении без исключения.

"Поисковики по российскому законодательству не обязаны принимать меры по запросам граждан, они должны эти запросы лишь обрабатывать. – продолжает Артём Козлюк. – Дальше пусть решает суд. Заявителям же нужно иметь в виду "эффект Стрейзанд", когда попытка скрыть определённую информацию приводит лишь к её более широкому распространению".

Правообладатель иллюстрации Getty Image caption Актриса и певица Барбра Стрейзанд в 2003 пыталась отсудить 50 млн долларов у человека, опубликовавшего фото ее дома; в результате скандала снимок посмотрели 420 тыс. человек

Правозащитник считает минусом для общества удаление даже недостоверной и клеветнической информации:

"Как мы на следующем витке истории будем оценивать событие, кто говорил правду, кто неправду, как люди взаимодействовали… Ложь тоже важна для историков, так что никакую информацию не нужно удалять".

А вот Иван Павлов полагает, что право на забвение в определенных случаях уместно.

"На мой взгляд, есть критерии, по которым информацию можно признать нежелательной для распространения. Это диффамация, семейная тайна, государственная тайна… Но на сегодняшний день таких критериев настолько много, что под них может быть подогнано любое субъективное желание гражданина удалить из поисковиков любую информацию о себе", – резюмирует юрист.

Раньше, чтобы изменить ход истории, приходилось переиздавать целые партии учебников по истории. Сегодня, чтобы скрыть информацию, можно воспользоваться правом на забвение и исчезнуть со страниц выдачи поисковых систем. KYKY поговорил с юристом Алексеем Козлюком из неправительственной организации Human Constanta о налоге на Google, праве на забвение и концепции закона о защите персональных данных в Беларуси.

Страх номер один. Налог на Google

Фото обложки: Benjamin Zank

В 2018 году беларуские власти собираются взимать налог с продажи цифровых продуктов. По факту, иностранные компании, оказывающие беларусам электронные услуги, должны встать на налоговый учет в Беларуси и уплачивать НДС от стоимости реализованных в Беларуси электронных услуг. Причем, это не касается сектора B2B – речь только про физлица. По сути, у нас уже есть налог на Google – по крайней мере прописан в налоговом кодексе для определенного круга компаний (в рекламе, софтах или big data). Когда с 2018 году закон введут в действие, в Беларусь придут чисто российские проблемы – далеко не все захотят платить налог. И не потому, что жалко, а потому, что для этого каким-то образом нужно присутствовать в Беларуси: регистрироваться в Министерстве по налогам и сборам, подавать декларации и т.д. С учетом того, что беларуский рынок маленький, далеко не каждая корпорация будет готова нести дополнительные издержки. По факту платить этот налог будем мы – то есть конечные пользователи услуг.

Скачаешь ты себе новую лицензионную «винду» или новый альбом Rihanna – она будет для тебя стоить дороже, потому что в нее будет заложен НДС налога на Google (правообладатель закладывает расходы в стоимость продукта).

По словам Алексея Козлюка, сложно оценивать готовность беларуского пользователя к платным приложениям и ПО, учитывая то, что у нас до сих пор много пиратского контента. С учетом налога, любое повышение цен будет замедлять развитие рынка.

Страх номер два. Как работает право на забвение

Теперь другая проблема. С 2010 года в мире существует закон, позволяющий физическим лицам обратиться в офисы поисковых компаний с просьбой удалить ссылки с недостоверной информацией о себе из поисковой выдачи. Началось это с обращения в Суд гражданина ЕС Марио Костеха Гонсалеса, которого преследовала негативная история, потерявшая актуальность много лет назад. Когда кто-то вводил имя гражданина в поисковое системе, пользователи видели ссылки о продаже его дома на аукционе в счет долга, хотя долг уже давно был погашен. В 2014 году суд стал на сторону истца, заявив, что человек не должен быть заложником поисковой машины. Однако здесь тоже есть свои белые пятна.

На эту тему: Что видит американец, загуглив слово «Belarus»

Право на забвение позволяет исключить выдачу определенных ссылок в окне поисковика, однако со страниц источника информация не может быть удалена. Проще говоря: сайт есть, а ссылка в поисковике не показывается. Некоторые авторы сравнивают это право с лежачим полицейским: вы все еще можете найти информацию, если она вам нужна, но есть некий барьер от случайности. У права на забвение в Европейском Союзе есть оговорка. Оно действует в отношении публичных лиц иначе, чем для обычных граждан (почтальон, продавец), поскольку это может нарушать право свободы слова. Как правило, публичным лицам отказывают в удалении информации из выдачи, если она достоверная.

В России, например, самые большие опасения касаются того, как правом на забвение пользуются политики, бизнесмены и чиновники, которые в свое время имели проблемы с законом и хотят, чтобы эта информация не дошла до людей.

В числе последних ярких примеров – ограничение выдачи российским поисковиком запроса «Илья Скирневский» и «Илья Скирневский фонд». Россиянин владел Фондом информационной безопасности, который был ликвидирован в 2013 году. В популярных поисковиках можно найти информацию лишь о прекращении его деятельности. В настоящее время Скирневский выступает совладельцем Российско-китайского центра развития торговли. Второй пример – удаление информации о Евгении Пригожине, рестораторе, обслуживавшем президентов России. Евгений подал аж 15 исковых заявлений к Яндексу, чтобы последний «почистил» выдачу ссылок по запросам, касающейся информации, порочащей его репутацию. А репутация Евгения, заметьте, наполнена довольно интересными фактами: девятилетний срок в тюрьме, слухи о причастности к «фабрике троллей», государственные контракты о поставке питания в школы Москвы и ресторан в Санкт-Петербурге, в котором Путин отмечал день рождения.

Ну, и не стоит забывать о том, что право на забвение можно «обойти» с помощью малоизвестных поисковых систем, типа DuckDuckGo, Нигма, not Evil (функционирует в сети Tor), Pipl и других поисковиков, на которые не распространяется юрисдикция Европейского союза. Например, в США право на забвение не действует по причине Первой поправки, касающейся свободы информации – никто не имеет право удалять или скрывать достоверные факты. Теоретически это выглядит так: если поисковик «подумает», что вы американский пользователь, то google.com покажет вам то, что скрыл google.it.

На эту тему: Барбешоп что это, пщщпду вкшмуё, извращенец in English. Что минчане ищут в Google

Возможно ли появление права на забвение в Беларуси? Если бы Беларусь была членом ЕС, то Google просто распространил бы это правила на территории нашей страны. Но, к сожалению, на территории РБ свои законы, и Google придется нанимать отдельную службу поддержки для Беларуси, которая бы разбиралась только с вопросами «забвения» и решала бы их в рамках законов РБ. А поскольку местный рынок маленький, это никому не надо. Можно, конечно, прописать правила для Google в точности так, как это закреплено в ЕС, но тогда что делать с российским Yandex?

Страх номер три. Как защитить свои персональные данные

В Беларуси юристы пока только обсуждают принятие закона о защите персональных данных – и это уже достаточно позитивная тенденция. Разрабатывается концепция, которую должны принять до конца этого года (после нам придется подождать еще около года, пока концепция трансформируется в закон). С регулированием защиты персональных данных в Беларуси есть проблемы, потому что у нас недостаточно чётко определено: что мы защищаем, как защищаем, от кого и на каких принципах.

Все наши ближайшие соседи и экономические партнеры имеют законы, касающиеся защиты персональных данных. Большинство из них основано на Европейской конвенции о защите персональных данных 1981 года, к которой наша страна пока не присоединилась. Было бы неплохо, если бы Беларусь пошла по этому же пути. Но здесь есть важный аспект – права человека. Право на защиту персональных данных прописано как отдельное право в Европейской Хартии прав человека. Но у нас такой графы в законе нет. То есть собрав определенное количество информации о человеке и имея возможность автоматической обработки данных, можно без труда влиять на поведение одной личности или целой группы людей, манипулировать, воровать идентичность, чтобы брать от его имени кредиты, заказывать услуги и так далее.

В качестве свежего примера хочется вспомнить недавнее письмо крупного портала в налоговую с просьбой не разглашать информацию о том, что указанный портал предоставляет информацию о своих пользователях третьим лицам.

Налоговая имеет право запрашивать данные у подобных ресурсов, но открытым в ситуации остался вопрос: что за информацию они запрашивают? Если, например, о деятельности магазина на предмет проверки уклонения от налогов – это вполне оправданная практика с точки зрения государства. Но в письме говорится о предоставлении данных пользователей, которые приобретали товар в том же магазине – вряд ли последние были предупреждены.

Если процедура запроса персональных данных государством не соблюдена, портал мог бы начать судебное разбирательство. Зарубежная практика показывает, что большие корпорации начинают публичные судебные процессы и раскрывают информацию, какие данные были запрошены, кем и для чего. Даже если компании проигрывают эти судебные процессы, то их репутация страдает меньше, поскольку пользователи видят, что компания приложила усилия, чтобы их персональные данные не раскрывать. В нашей ситуации можно было сделать что-то подобное, и это выглядело бы более ответственной позицией, нежели наивная просьба в адрес проверяющего органа никому не рассказывать о сливе информации. Насколько мне известно, ни одна компания в Беларуси пока не пыталась публично оспорить запрос пользовательских данных.

На эту тему: Audi A8, квартира в «Доме Чижа» и заброшенный пионерлагерь. Что белорусские банки продают в кризис

Еще одним хрестоматийным примером является утечка персональных данных потенциальных клиентов (анкет на получение кредита) с сайта одного частного беларуского банка. Как сообщил сам банк, он не рассматривал эти анкеты как данные клиентов, поскольку договоры еще не были заключены. Во-вторых, по их словам, подрядчик IT-услуг не обеспечил должного уровня безопасности. Рассмотрим ситуацию с точки зрения европейского права: банк выступает в качестве контролера данных и несет полную ответственность за их безопасность с того момента, когда данные переданы субъектами (гражданами), независимо от того, стали они клиентами или еще нет. Оправдание в стиле «виноват подрядчик, предоставивший сервера» не работает, потому что люди не должны думать о том, надежный ли подрядчик используется банком для передачи данных. Очень простая правовая ситуация, в которой сразу же можно определить степень ответственности каждого из участников инцидента и компенсациях для пострадавших.

Стоит ли говорить, что в отсутствие в Беларуси таких понятий как субъект данных, контролер и обработчик (как, впрочем, и самого законодательства о защите персональных данных) инцидент не имел публичного продолжения и мы не слышали о серьезных последствиях для виновной стороны.

Вместо вывода

Условный час Х для наших компаний наступит в 2018 году, когда в Евросоюзе старую Директиву 95-го года заменит Регламент о защите персональных данных. Новые правила будут распространяться на более широкий круг зарубежных компаний, а санкции за нарушения многократно возрастут. Если сейчас европейским компаниям на территории Беларуси туго, то через год будет еще хуже. Что делать? Принимать Европейскую конвенцию о защите персональных данных 1981 года, чтобы хоть как-то приблизиться к цивилизованному миру в сфере защиты персональных данных.

Арт: James Kerr

Заметили ошибку в тексте – выделите её и нажмите Ctrl+Enter

К закону «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», которые называют «законом о „праве на забвение“». Этот закон может изменить русскоязычный интернет. Look At Me поясняет, что он значит, как его будут применять и к чему это может привести.

Что такое «право на забвение»?

Это возможность удалить из выдачи любой поисковой системы информацию о себе, которая устарела, портит репутацию или не соответствует действительности. Например, это может быть сообщение о мелком преступлении, которое совершено много лет назад, ссылки на домашнее порно, выложенное из мести (revenge porn), клевета, издевательские фотографии и данные с грубыми ошибками. Идея «права на забвение» (right to be forgotten) состоит в том, чтобы дать людям возможность избавить своё имя от ассоциаций с неприятными эпизодами из их прошлого. Но удаление ссылки не значит, что её не будет в интернете или что её нельзя найти другими путями.

Как его хотят реализовать в России

В российской версии поправок человек может потребовать от поисковика удалить неверную информацию о событиях, которые происходили больше трёх лет назад, «порочащую честь, достоинство или деловую репутацию» и «распространяемую с нарушением законодательства». Последний пункт не поясняется. В исключения входит информация об уголовных преступлениях, по которым не истекли сроки привлечения к ответственности, и преступлениях с действующей или непогашенной судимостью.

Поисковик должен удалить ссылки за три дня. Если заявление заполнили неправильно, то нужно за три дня отправить об этом уведомление. Получив его, заявитель за три дня должен отправить исправленную версию. Поисковик также вправе отказать. Если автор заявления с этим отказом не согласен, то он может обратиться в суд.

В чём его слабые места?

«Забвение» критикуют за свободные трактовки того, что можно удалить. Например, в заявлении Европейской комиссии говорится об информации, которая уже неактуальна для первоначальных целей, а персональными данными названа «любая информация» о человеке. Критики считают, что это даст возможности для цензуры, переписывания истории и приведёт к неполной поисковой выдаче.

Это повредит интересам СМИ, общества, бизнеса и потребителей. Например, предприниматель удалит данные о своих давних нарушениях, а его будущие партнёры и клиенты не узнают, как он вёл дела в прошлом. Так, в октябре 2014 года Google по требованию удалил ссылки на 110 отчётов компании Dato Capital о главах английских и испанских компаний, притом что в отчётах была информация, которую они должны сообщать по закону.

Считается, что Google проще удалить данные, чем рисковать и получить штраф после отказа. В своём отчёте компания приводит примеры утверждённых и отклонённых запросов. Например, ссылки с домашним адресом человека, статьями об уголовном обвинении, которое позже сняли, о мелком преступлении 10-летней давности и с именем женщины, мужа которой убили несколько десятилетий назад, удалили. А с обвинением в сексуальном домогательстве, доказанном мошенничестве, иском предпринимателя против газеты и статьями о случайно выложенных личных материалах - оставили.

В России поправки о «праве на забвение» поддержали 423 депутата из 424, а над проектом работали представители всех четырёх партий. Поэтому можно предположить, что проект примут во втором и третьем чтениях. Скорее всего, это произойдёт до конца весенней сессии (до 12 июля). 29 мая на рассмотрение Госдумы внесли поправки, предполагающие штраф от 100 000 до 3 млн рублей для поисковиков, которые отказались удалять ссылки или дали немотивированный отказ.

Секретная служба «людей в черном» стирает память очевидцам нежелательных событий. Кадр: Кинопоиск

В июне думские люди осчастливили страну очередной заботой о благе общества, отлитой в законопроект о так называемом «праве на забвение». Инициатива, пока лишь поддержанная в первом чтении (16 июня), успела уже обрасти адскими мифами, поэтому самое время расставить точки над i, устранив неуместные страхи и иллюзии.

Изначально проект предоставлял право гражданам требовать удаления из поисковых систем ссылок , ведущих к информации трех типов: недостоверной , нарушающей законодательство и устаревшей . Под недостоверной понимаются сведения, не соответствующие действительности; под нарушающей законодательство — порочащие честь, достоинство и деловую репутацию; под устаревшей — описывающие события трехлетней и более давности (последний пункт был удален из законопроекта после консультаций с представителями поисковых систем в процессе подготовки ко второму чтению).

Как и следовало ожидать, общественность возмутилась смысловым звучанием российской версии «права на забвение» на всех его уровнях: законодательном, морально-этическом и техническом. В законодательном плане инициатива нарушает конституционное право граждан на поиск, доступ и получение информации. В морально-этическом — создает почву для бесчисленных злоупотреблений. В техническом — нереализуема, поскольку, с одной стороны, возлагает на поисковые системы не свойственные им (и, как следствие, неподъемные для них) функции органов госконтроля, с другой — игнорирует устройство мировой компьютерной сети, которое не позволяет эффективно вымарывать какую бы то ни было информацию, ибо сколько ее ни вымарывай, она тут же появится снова.

Все перечисленные изъяны лежат на поверхности, поэтому нет нужды повторяться. Я же хотел обратить внимание читателей не на смысловые аспекты российского законопроекта, а на его знаковое звучание, которое, на мой взгляд, существенно важнее, ибо только оно адекватно позиционирует демарш в контексте переживаемой нами эпохи.

Знаковую интерпретацию российского «права на забвение» правильно начинать с дезавуирования его претензий на преемственность. С самого начала депутаты дали понять, что действуют в рамках «общеевропейской практики решения аналогичных вопросов». Критики думского проекта усмотрели здесь намек на нашумевшее решение Европейского суда по делу «Google против испанского агентства по защите данных и Марио Костеха Гонсалеса» (май 2014) и принялись апеллировать к «неоднозначности» этого вердикта и его интенсивном порицании европейским и мировым сообществом.

Предлагаю не искать прямой прецедент, а рассматривать вопрос преемственности российского законопроекта по существу. Феномен «права на забвение» (Right to be forgotten) имеет давнюю историю и отражен в европейской общественной мысли по меньшей мере со времен принятия Хартии по правам человека.

В основе всех без исключения законодательных инициатив европейского общества лежит повышенная чувствительность к насилию над личностью, являвшемуся едва ли не лейтмотивом трагической истории континента в ХХ веке. Желание избежать в будущем повторения этого опыта и предопределяет болезненную европейскую реакцию на безапелляционное вмешательство (в первую очередь — со стороны американских IT-корпораций) в частную жизнь своих граждан. Самый яркий пример подобного противодействия — запрет картографических съемок Google на территории Германии.

Как бы там ни было, озабоченность правами личности и неприкосновенностью частной жизни не мешает проводить во всех европейских законодательных нормах и судебных прецедентах два принципиальных разграничения: между ссылками на материалы и самими материалами , с одной стороны, и между фактами и оценками фактов, с другой.

Европейский суд допускает право гражданина требовать удаления ссылок из поисковых систем на материалы, содержащие факты его биографии, но никак не удаления самих фактов. Иными словами, речь идет лишь о распространении информации, но никак не о подавлении самой информации.

Нужно отдать должное: в российском законопроекте разграничение между ссылками на материал и самим материалом уничтожается весьма элегантным образом — через деформацию определения «поисковой системы»! В думском сценарии «поисковая система» — это информационный ресурс, который облегчает поиск информации и дает ссылки на ее источники.

Тогда получается, что информационный ресурс, размещающий не ссылку на материал, а непосредственно сам материал (то есть являющийся первоисточником информации), по российскому определению автоматически «облегчает поиск », а следственно становится доступным для блокировки и ликвидации! Красиво, не правда ли?

В Европе право на забвение, как уже было сказано, распространяется исключительно на факты , а не на оценки этих фактов .

В первую очередь, речь идет об информации, которую индивид самостоятельно предоставляет в определенных условиях (например, заполняя онлайн конфиденциальную анкету или формуляр при совершении покупки, либо при записи на форум и проч.) Также претензия на забвение может распространяться на фактографию, исчерпавшую срок давности.

Однако ни в том, ни в другом случае речь не идет об оценочной информации, то есть о стороннем мнении об индивиде, его биографии, его поведении и проч. Причины такого разграничения очевидны: оценочная информация — прерогатива СМИ и право на ее вымарывание автоматически оборачивается ущемлением свободы прессы. Если гражданин полагает, что оценка его персоны в СМИ оскорбительна, он обращается в суд, требуя защитить его честь и достоинство, а это — совсем не то же, что оправданное законом вымарывание оценочных материалов из информационного поля.

Знаковая подмена в российском законопроекте заключается именно в том, что «право на забвение» включает в себя, помимо фактов, любую оценочную информацию, которая, по мнению гражданина, «порочит его честь, достоинство и деловую репутацию».

Думаю, дальше нет нужды объяснять, почему апелляции к «мировому опыту» в контексте российского законопроекта о «праве на забвение» лишены смысла, потому как подтасовка произошла уже на уровне фундаментальных определений.

Впрочем, если под мировым подразумевается не европейский, а какой-нибудь китайский или северокорейский опыт, тогда, конечно, никаких возражений быть не может.

Прямой выход на адекватное понимание знаковой сути думской инициативы нам дает не морально-этический, а технический дефект «права на забвение».

Дело в том, что в современном интернете существует уникальный феномен под названием «пузырь фильтров» (термин Эли Паризера). Главное своеобразие этого феномена в том, что он уже давным-давно превратил в иллюзию само представление о едином информационном поле . Не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что сегодня любой человек, отсылая запросы к поисковой системе, получает от нее не объективную картинку мира, а подборку линков, жестко привязанных к личным интересам, вкусам и предпочтениям данного пользователя.

Скажем, если вас интересует тема коррупции, а некий депутат Х является вором, то в подборках, сделанных для вас поисковой системой, сведения об этом депутате-воре будут присутствовать непременно, сколько бы их ни вымарывали по закону о «праве на забвение». С другой стороны, если человеку коррупция по барабану (а таковых в Отечестве, если верить статистике, подавляющее большинство граждан), информацию о депутате Х он вообще никогда не увидит, и в этом случае закон о «праве на забвение» избыточен.

Допускаю, что думские люди могут не знать о феномене «пузыря фильтров», однако им наверняка рассказали о том, что поисковые системы реиндексируют информационное пространство ежесекундно, поэтому «крамольные материалы» можно удалять хоть до посинения — на следующий день они опять всплывут при запросах.

Лично у меня нет ни малейшего сомнения в том, что в российской Думе заседает народ трезвомыслящий и практичный, а посему рискну предположить, что «право на забвение» не имеет ни малейшего отношения ни к этике, ни к морали, ни тем более к технической (не)осуществимости вымарывания информации. Смысл законопроекта — исключительно знаковый .

Из года в год, изо дня в день российская Дума штампует на потоке запретительные законы вовсе не для того, чтобы законы эти эффективно действовали, а для того, чтобы обозначить новую территорию. Территорию под названием «Русский Мир» с упрощенной до обывательского уровня метафизикой: «Мы — хранители чистоты, морали и духовности. Вокруг нас — враги!».

В подобных обстоятельствах практическая консистентность законотворчества — дело десятое. Главное — воспитать и культивировать в народе оборонное сознание. Чем Дума успешно и занимается.